Когда смотрю в окно на заходящее солнце, в моей голове формируется осознание. Я что, влюбляюсь в свою жену?
Ей же девятнадцать!
Мой мозг вопит.
Я быстро убираю руку с талии Изабеллы, встаю и выхожу из комнаты, убеждая себя забыть об этой нелепой мысли.
Я почти ничего не помню из того, что происходило за последние два дня. Что точно помню, — это то, как Лука нес меня к машине, когда мы покидали больницу, и я безуспешно пыталась заставить его опустить меня. В ту первую ночь он спал на диване, который стоит под окном в моей комнате. День похорон полностью стерся у меня из памяти. Я помню дождь и несколько случайных моментов, вроде тех, где Лука посадил меня на колени в машине, или как я ложилась в постель полностью одетая, но не более того. Почти уверена, что прошлой ночью он тоже спал на диване, но, похоже, ушел, пока я еще спала.
Звук газонокосилки вторгается в мои мысли через открытое окно, и мне кажется, что ее урчание сверлит мой мозг. Мне следовало бы встать и закрыть окно, но не могу заставить себя пошевелиться. Вместо этого остаюсь лежать на своей кровати, уставившись в потолок. Моего нонно больше нет. Я просто не могу осознать этот факт. Этим утром, проснувшись, я потянулась за телефоном с желанием позвонить и спросить, как он себя чувствует — как делала до этого каждое утро. Только на этот раз моя рука замерла на полпути к телефону, когда я вспомнила.
Рядом никого нет, поэтому разрешаю себе сломаться и провожу следующий час, выплакивая все глаза.
Нонно бы так разозлился, если бы увидел меня сейчас с моим опухшим лицом и красными глазами. Он всегда настаивал на том, что нужно встречать все, что бросает тебе жизнь, с высоко поднятой головой и королевской осанкой. Я поднимаю взгляд на большие часы на стене. Сейчас семь часов вечера, а я еще не рассказала Луке о предупреждении моего дедушки относительно Лоренцо.
Я встаю с кровати и направляюсь в ванную, чтобы умыться. Надеюсь, это заставит меня почувствовать себя немного лучше. Пять минут спустя выхожу из своей комнаты и иду на второй этаж, надеясь застать Дамиана в его кабинете.
— Иза? — Дамиан поднимает взгляд от своего ноутбука. — Ты в порядке?
— Я в норме, спасибо. Когда Лука возвращается? Мне нужно с ним поговорить.
— Понятия не имею. В пятницу у него встреча с капо, так что он пытается свести концы с концами.
— Они принесут ему клятву верности через четыре дня? Как-то очень скоро.
— Лоренцо начал доставлять неприятности, — говорит он. — Нам нужно торопиться.
— Это как раз то, о чем я хотела поговорить с Лукой. Дедушка велел мне предупредить его. Кто еще?
— В смысле?
Я подхожу к столу Дамиана и сажусь напротив него.
— Кто еще против того, чтобы Лука был доном? И кто еще не определился?
Дамиан с интересом наблюдает за мной, берет со стола ручку и начинает перекатывать ее между пальцами.
— Не пойми меня неправильно, но почему ты спрашиваешь?
Я улыбаюсь.
— Просвети меня.
— Орландо Ломбарди против. Он встал на сторону Лоренцо и настоял на том, чтобы семья отказалась от сделок с оружием и казино, направив все усилия на наркотики. Лука сказал: «Нет».
— Братва владеет большей частью наркобизнеса, — говорю я. — Было бы неразумно вмешиваться, особенно после того, как Бруно Скардони чуть не убил мужа Бьянки. — Глаза Дамиана расширяются от удивления. Да, он не был первым, кто недооценивал меня. — Позвони Орландо Ломбарди. Скажи ему, что было бы крайне прискорбно, если бы Лоренцо узнал, чем он занимается каждое второе субботнее утро.
— И чем это он занимается?
— Трахает жену Лоренцо, когда она, предположительно, на маникюре, — сообщаю я. — Кто еще?
Дамиан скрещивает руки на груди и откидывается назад, ухмыляясь.
— Сантино Д'Анджело не определился.
— Ну, Сантино не трахает никого, кроме своей горничной, и его жена об этом знает. Позорище, — говорю я. — Но его старший сын, Дарио, по уши в долгах у албанцев.
— Играет?
— Да. Последняя информация, которой я располагаю, — это то, что сумма близка к трем сотням тысяч, но это было в прошлом месяце. Сейчас, наверное, больше. Дарио оказывает огромное влияние на своего отца.
— Если мы выкупим его долг, возможно, он сможет подтолкнуть Сантино к правильному решению?
— Скорее всего, — киваю я. — Еще какие-нибудь проблемы?
— Пока никаких. — Он наклоняется вперед, опершись локтями о стол. — Откуда у тебя эта информация?
— Определенно не из спа-салонов и не из модных журналов. — Я ухмыляюсь. — Статус дона предполагает не только достойное выполнение своих обязанностей. Он требует пристального наблюдения за теми, кто не погнушается нанести удар в спину, и для этого зачастую приходится применять изрядный шантаж, чтобы направить людей в желаемом направлении. У моего дедушки на зарплате был водитель Орландо Ломбарди, а также две горничные, работавшие на Сантино Д'Анджело. У него было, по крайней мере, по одному человеку в доме каждого капо, и он платил им тройное жалованье, чтобы они сообщали ему обо всем, что могло оказаться полезным.