Лука сидит в глубоком кресле в противоположном конце комнаты и пишет в телефоне. Когда вхожу, он поднимает голову, разглядывая меня.
— Ты самое прекрасное создание, что я когда-либо видел, — говорит он с довольной улыбкой на губах, затем опускает взгляд ниже, но останавливается на полпути. — Повернись.
Я поднимаю брови, но медленно поворачиваюсь. Когда мой взгляд возвращается к нему, он больше не улыбается.
— Ты снова на диете, Изабелла?
— Нет. Почему?
— Твоя попка стала меньше.
Итак, он заметил.
— На мне корректирующее белье под платьем, — говорю я. — Тебе нравится?
— Корректирующее белье? — Он хмурится. — Что это, черт возьми, такое?
— Его носят под одеждой, чтобы тело выглядело стройнее. — Я еще раз провожу ладонями по ногам, проверяя, нет ли видимых швов. — Оно чертовски тугое, но работает отлично.
Ноздри Луки раздуваются, глаза сужаются.
— Сними эту хрень.
— Что?
— Сейчас же, Изабелла.
Я стискиваю зубы, задираю платье до талии и снимаю облегающие шорты, которые были на мне под ним. Отбросив их, снова расправляю платье.
— Вот. Удовлетворен? — огрызаюсь я. Он ничего не говорит, просто наблюдает за мной. Может быть, ему не нравится идея корректирующего белья. — Я планировала носить его только до тех пор, пока не вернусь к своему весу, ясно?
Лука по-прежнему не произносит ни слова. Эластичный материал платья облегает мое тело, демонстрируя каждый лишний килограмм, который я набрала. Я уже жду, что он скажет мне снова надеть корректирующие шорты, когда внезапно встает с кресла и, оставив телефон, направляется ко мне. Он злится на меня? Он же не может злиться из-за того, что я набрала вес, правда? Выражение его лица действительно странное. Я делаю шаг назад, затем еще несколько, пока снова не оказываюсь в ванной, а Лука следует за мной внутрь. Он наклоняет голову, его дыхание касается моей щеки, когда его руки опускаются к поясу, и он начинает расстегивать его. Я смотрю широко раскрытыми глазами, как он расстегивает брюки и высвобождает свой член, который уже полностью возбужден.
— Повернись, — говорит он.
Я поворачиваюсь к нему спиной, слегка сбитая с толку, и чувствую, как его руки опускаются на мою задницу.
— Господи. — Он втягивает в себя воздух. — Я мог бы кончить, просто взглянув на тебя.
— Тебе… нравится?
— О, tesoro. — Он хватает меня за бедра и прижимает к своему телу. — Зачем ты напялила это дерьмо для похудения?
— Я… у меня огромная задница, а это платье слишком обтягивающее. Оно ничего не скрывает. Я думала, ты не найдешь это привлекательным.
— Хм. Хочешь, я продемонстрирую тебе, что думаю о твоем теле? — Он наклоняет голову, чтобы прошептать мне на ухо: — Просто чтобы убедиться, что нет никаких недоразумений?
— Ну?
— Сделай шаг вперед, чтобы я мог лучше тебя видеть. — Он перемещает руки с моих ягодиц на бедра. — Слегка приподними свою задницу.
Когда делаю, как он говорит, Лука глубоко вдыхает.
— Гребаное совершенство.
Его руки оставляют мои бедра, и я слышу стон позади себя. Я смотрю в зеркало и встречаюсь с ним взглядом. Его правая рука яростно двигается, и понимаю, что он дрочит себе, глядя на мой зад. Лука морщит лицо, как будто ему больно, но затем, когда оргазм настигает его, на его лице появляется выражение чистой эйфории. Я оборачиваюсь и вижу, что Лука держит свой член в руке, пальцы блестят от семени. Он тянется за полотенцем, вытирается и застегивает брюки.
— То, что я кончаю, просто взглянув на твою попку, проясняет ситуацию, tesoro?
Я киваю, слегка шокированная.
— Хорошо. Ты надела свою пробку для киски? — Он запускает руку мне под платье и прижимает ладонь к моим трусикам между ног.
— Ты же знаешь, что да.
— Идеально. Тогда давай спустимся вниз.
Глава 24
Изабелла берет бокал у официанта и наклоняется ко мне.
— Эмилиано Карузо, — бормочет она. — Дамиан сказал, что вы двое работали вместе над каким-то проектом в январе, но у него нет никаких подробностей. Эмилиано уже много лет пытается подняться по карьерной лестнице. Он метит на место Донато, но мой дедушка не позволил ему этого сделать. Несколько лет назад он был главным подозреваемым в деле, связанном с незаконными собачьими боями, а Нонно не хотел, чтобы кто-то когда-либо попадал в поле зрения полиции.