лись испугом. - Король не велел! - Попробуете остановить меня? - резонно спросил Хаармвин, уже стоя около выхода; глаза лекаря забегали по комнате. Эльф отвернулся и толкнул двери. Едва он сделал шаг в коридор, как два стражника преградили ему путь. Хаармвин приподнял одну бровь. Надо же, как любезно король Тимолеон позаботился о его безопасности во время безмятежного сна. - Или, может быть, вы попробуете? - Принц Хаармвин, по приказу Его Величества короля Тимолеона, вы не должны покидать эту комнату, пока не будет позволено, - отчеканил один из них: высокий молодой парень в легком доспехе и боевым топором даже не смотрел ему в глаза. - Такой приказ я точно не слышал, - ответил Хаармвин. - С тем, что мне позволено, а что - нет, мы разберемся с Его Величеством лично. Он хотел было пройти мимо, но высокий стражник положил ему руку на плечо, сжимая его. Секунда - и лишь светлые волосы успели взметнуться за одно короткое мгновение, как стражник уже, выронив топор, склонился с болезненным шипением, пока Хаармвин заламывал ему руку. Второй хотел было помочь боевому товарищу, но эльф только покачал головой, показывая, что в его свободной ладони холодил руку тонкий стилет. - Хочу дать вам наставление на будущее, друзья, - вкрадчиво сказал Хаармвин и еще сильнее потянул на себя руку стражника, который сдавлено вскрикнул. - Никогда не прикасайтесь к эльфу, если не уверены, что он безоружен, - с этими словами он оттолкнул от себя стражника. Тот потерял равновесие и упал на колено. Хаармвин, посмотрев, как свет заиграл на лезвии стилета, спрятал его в один из тайных карманов своей туники. Насупившиеся стражники смотрели на него волком, но больше не предпринимали попыток задержать его. Хаармвин указал кивком головы в коридор: - Ведите меня к королю. Немедленно. Следуя за стражниками, которые без конца оборачивали на него головы, Хаармвин чувствовал, как злость заполняла каждую клетку его тела, потеснив даже боль. Двенадцать бесценных часов он потерял, подобравшись так близко к тайне, которая была для него не предназначена, но которая могла ответить на многие его вопросы. Теперь королю Тимолеону придется заговорить и объяснить, что за существо сидело в заброшенных темницах его дворца и почему оно звало Хаармвина. Ему пришлось признать, что помимо злости он испытывал страх. Это был страх перед неизвестностью и страх того, что эта неизвестность откроет все свои загадки, разложит по полочкам череду событий. Клеймо без имени на запястье, древний герб, повторявший его, погибшая принцесса и нечто в темнице - нужно было быть полным глупцом, чтобы не видеть связь между этими совершенно разрозненными событиями. Хаармвин не был глупцом, но ему не хватало знания, чтобы понять, в чем же именно эта связь заключалась и чем она для него обернется. Стражники остановились около комнаты короля, один из них постучал в двери. Ответа не последовало, тогда он, глянув на Хаармвина исподлобья, заглянул в покои. - Ты хочешь, чтобы тебя повесили? - послышался раздраженный голос откуда-то из глубины комнаты. Стражник в страхе вжал голову в плечи и глубоко поклонился. - Нет, Ваше Величество, простите, Ваше Величество! Но здесь эльфийский принц! Мы не могли его задержать... Простите, - забормотал он себе в колени. Король Тимолеон сначала не отвечал. - Довольно. Впустите принца и пойдите прочь, чтобы я вас не видел и не слышал. Повторять дважды было не нужно: стражники ретировались еще до того, как король закончил говорить. Хаармвин вошел в покои Тимолеона и, на всякий случай осмотрев коридор, плотно закрыл за собой дверь. Внутри царил приятный полумрак. Комната была очень просторная, и впервые Хаармвин не почувствовал, что стены человеческого пристанища давили на него. В центральной части было пустое пространство, словно для танцев, устланное богато расшитым тонким ковром; около окна, занавешенного сейчас плотными шторами, стоял красивый дубовый стол для работы; неаккуратная россыпь документов, перьев и раскрытые на разных страницах фолианты открывали необычную сторону короля - человеческую простоту и рассеянность; на стене около большой кровати, сокрытой от посторонних глаз балдахином, красовались кованые мечи с рукоятями, украшенными драгоценными камнями, и чучела голов кабана и лося с размашистыми рогами. Хаармвин осматривал покои всего несколько секунд, сразу после чего сосредоточился на лице правителя. Король Тимолеон явно не собирался сегодня никуда выходить: он был одет в простую просторную одежду, а корону-обруч оставил на тумбе около стола. Он замер в противоположной от Хаармвина части комнаты, сложив руки на груди, и не спешил подходить ближе. - Вам не кажется, что было достаточно недомолвок между нами, король? - начал принц, понимая, что Тимолеон слишком осторожничал. - Тайны привели нас в эту комнату к не самому приятному разговору. - Тайны, принц Хаармвин, на то и существуют, чтобы оставаться закрытыми для тех, кто не должен ими владеть. - Не соглашусь, - покачал головой принц. Разве не в том парадокс тайн, что рано или поздно они становились всеобщим достоянием? - Вчера меня ударили по голове, когда я совершенно потерял бдительность, а лекарь пытался убедить меня, что я упал с лестницы. Неужели вы правда думали, отдавая ему приказ, что я поверю в это? Король вздохнул и наконец зашевелился. Он прошел к своему столу и опустился на кушетку лицом к Хаарвину. Его прямая спина непоколебимого правителя сейчас была расслаблена от накатившей на него усталости. - Это последние попытки скрыть от вас то, что принадлежит только людям. - Боюсь, что и здесь вы ошибаетесь, - протянул Хаармвин. Тимолеон нахмурил брови, не понимая его. Принц прошел внутрь комнаты, где стояла козетка, обитая тем же материалом, что и пуфик, опустился на нее, сложив ноги в позу лотоса и положив ладони на колени. - Прежде чем меня оглушили... кто это сделал? - Пастор Россди. Его обязанность - следить за чудовищем и охранять его от посторонних глаз, он лишь выполнил свой долг. - И весьма неплохо. Прежде чем пастор Россди увидел меня и ударил по голове, я стоял напротив существа с красными глазами в глубине теней. Оно прекрасно видело меня, шумно дышало, я слышал биение его сердца. Потому вам не удастся убедить меня, что там никого нет или что мне показалось. Кто бы ни сидел в той темнице, я должен увидеть его. - Абсолютно исключено! - встрепенулся король. - Я расскажу вам, что это и почему оно никогда не выйдет из своей камеры, но только для успокоения вашего любопытства. - Дело не в нем, король. Существо называло мое имя. Тимолеон уставился на Хаармвина как на умалишенного. Он даже выпрямился, словно слова принца ударили его по хребтине. - Это невозможно, - сказал он, для уверенности качая головой. - Оно не выбиралось за пределы темницы даже до войны с темными эльфами! Оно никак не могло узнать ваше имя. И тем более произносить его: все, что вырывается из ее горла - шипение и скулеж. Ее горла. Хаармвин уцепился за неаккуратно брошенное слово. В темнице был кто-то женского пола, и жила она уже очень давно. Она была бессмертна и потому обречена на вечное заточение? Внезапная мысль вдруг пронзила болезненное сознание Хаармвина. Кусочки мозаики нехотя начали свое движение. Существо женского пола, жившее уже не одну сотню лет, не было на воле со времен войны с темными и до этих дней. Она не знала его имени до заточения, не могла услышать от своих сменяющихся надзирателей, у нее не было ни единого шанса узнать его. Или все-таки?.. Хаармвин скрестил руки на груди. Клеймо нещадно саднило, принося больше боли, чем пробитая голова. - И все же, король, я убежден, что не ослышался, - сказал принц, с ужасом отгоняя от себя мысль, не давая ей сформироваться. Это ведь абсурд: не могли люди столько времени держать эльфийку в тайне от жителей Коэхала. И уж никак не могла именно она быть его истиной половиной. - Она повторяла его снова и снова, словно насмехалась надо мной. Мы - теперь уже мы с вами, король, - должны понять, что это значит. Прикажите привести ее. У меня есть одна догадка, которая могла бы открыть всю правду. Но сначала мне нужно увидеть пленницу. Он видел, сколько сомнений тронуло душу Тимолеона. Хаармвин понимал, что просил у него слишком много, но теперь он никак не мог отступиться. Вдруг его безумная больная идея хоть на одно мгновение могла быть правдой? Он готов был сделать все, что угодно, чтобы опровергнуть или же подтвердить ее. Тем временем Тимолеон поднялся со своего места. - Хорошо, мы сделаем по-вашему. Но только при условии, что вы все расскажете. - Я жду от вас того же, король. - Не хочу, чтобы это чудовище появилось в моих покоях. Идемте в казармы, принц. Там сейчас никого нет, нас не увидят и не услышат. Они кивнули друг другу словно в обещание быть честными, и Тимолеон повел за собой Хаармвина. Оба были взволнованы, но последний не показывал этого, боясь, что волнение перепутает и так нестройные ряды мыслей. Хаармвин не запоминал, какими коридорами они шли. В одном из них Тимолеон поймал стражника и велел ему позвать в казарму некоего сэра Готеньена. Когда они пришли в нужное место - пустые помещения с рядами убранных к стенам коек, в которые не проникал свет с улицы, но все было видно благодаря уже зажженным факелам на стенах, - сэр Готеньен уже был на месте. Немолодой коренастый мужчина с черными усами в серебристом доспехе стоял посреди комнаты, по