***
Король Норалан и королева Тиосиль, взявшись за руки, стояли около конюшен. Прекрасные лица сосредоточены, глаза неотрывно следили, как карета замедляла свой ход. Луна, как ни пыталась утолить свое любопытство, выглядывая из-за крон, едва ли могла дотянуться до них своим светом. Карета остановилась. Казалось бы, ничего не происходило, словно прибывшие провалились в глубокий сон, но острый эльфийский слух улавливал едва различимый шепот внутри. Тиосиль посмотрела на супруга, но ничего не произнесла. Беспокойство съедало ее чуткое материнское сердце, и ей казалось, что, если сейчас же она не увидит Хаармвина, живого и невредимого, то ринется за ответами к самому людскому королю. По тому, как сжимал Норалан свою челюсть и выставлял чуть вперед точеный подбородок, было понятно, что он был с ней солидарен, хоть и не мог читать мысли. Шепот затих, сменившись шевелением. Дверца кареты распахнулась, и сын спрыгнул на землю. Тиосиль сжала руку Норалана. На какое-то мгновение она почувствовала облегчение, пока Хаармвин не повернул к ним голову. Словами не передать, как Тиосиль не любила и даже боялась это выражение на его лице - отстраненность вкупе с ледяной решимостью. - Тиосиль, melamin, успокойся, - произнес Норалан, положив ладонь поверх ее руки, которая все сильнее сжимала его кисть. Королева выдохнула и постаралась расслабиться. Нежное поглаживание супруга внушало хоть какую-то силу. - Он вне опасности, ты ведь видишь. Хаармвин тем временем опять заглянул в карету, снова нашептывая что-то, словно разговаривал с маленьким ребенком. Когда он наконец выпрямился, родители увидели, как аккуратным, почти нежным движением, он достал кого-то с сидений, бережно подхватывая на руки. Это было совсем маленькое и, казалось, совершенно невесомое тело - а это было именно тело, - скрытое с ног до головы длинной туникой Хаармвина. Тиосиль с Нораланом переглянулись, и пошли навстречу. - Мама, отец, - поздоровался Хаарвин, чуть кивая головой, когда родители подошли достаточно близко. - Сын мой, к чему была твоя спешка? Ты напугал нас, - заговорил Норалан, отпуская руку жены, которая всем своим естеством потянулась к ребенку. - Что случилось, родной? - заговорила Тиосиль и сделала шаг к Хаармвину, протягивая руку к его плечу, но принц вдруг отступил назад, прижимая к себе тело на руках. Взгляд Тиосиль метнулся к кому-то, завернутому в тунику, и снова вернулось к лицу сына. - Хаармвин? - Это сложно, мама, - отозвался Хаармвин. - Тогда начни с начала, - посоветовал Норалан, чувствуя подступающее беспокойство. Почему-то он не мог оторвать свой взгляд от тела, которое, как он заметил, жалось к Хаармвину, словно в нем была сама жизнь. - Ты прибыл в людские земли и?.. - Разгадал тайну своей печати истиной половины. Тиосиль издала тихий то ли всхлип, то ли крик и прикрыла рот ладонью. Как и супруг, она уставилась на ношу сына. - Ты хочешь сказать, что это... - Она. Да, это она. Повисла такая тишина, какая бывает только перед боем - ни птицы, ни ночные зверьки, ни ветер не издавали ни звука, словно все вокруг вымерло. И Хаарвину казалось, что куда лучше было бы мчаться на верную смерть, чем стоять сейчас перед родителями, которые даже не могли представить, кого он привез в родные края. - Давайте пройдем в замок. Пожалуйста? Ей нужна помощь, - оттягивая момент, он удобней перехватил полукровку. Тиосиль и Норалан не двигались несколько мгновений, и принцу даже показалось, что кто-то из них кинется к нему, чтобы сорвать тунику и посмотреть на истинную половину своего сына - потерянную, казалось бы, навсегда. И винить их за такое он не смог бы - разве можно было скрывать от них такое? Тем не менее король и королева кивнули одновременно и, отвернувшись от конюшен, двинулись в сторону замка. Хаармвин выдохнул и заметил, что полукровка смотрела на него испуганными глазами из своего укрытия. - Не бойся, - сказал он ей на человеческом языке, заставив родителей обернуться. - Идемте к Селдримхару, - сказал Норалан, хмуря темные брови, пытаясь разгадать загадку, которая была ему явно не под силу. - Он сможет помочь, а ты расскажешь все наконец. Они шли быстро и молча, тишина обрушивалась на них, словно ледяной водный вал. Сердце Хаармвина бешено случало, но не от быстрой ходьбы. Мама постоянно оборачивалась на него, и он не мог уже видеть перед собой ничего, кроме ее испуганных глаз - он слишком хорошо знал эту эмоцию, единственную, которую она никогда не умела скрывать от него. Отец глядел только вперед, и смотреть на его твердую спину тоже было испытанием. Хаарвин знал, что король любил его всем сердцем, но что будет, когда он узнает, кого любить суждено ему самому? Хаармвин не замечал, как они шли по витиеватым лестницам с тонкими золочеными перилами, не видел, как луна смотрела в широкие окна, не осознавал, что тишина и прохлада дворца пытались его успокоить - только спина отца, только глаза матери, только невесомое тело в руках. Селдримхар, казалось, не спал. Норалан постучал только несколько раз, и уже через мгновение дверь отворилась. Наставник удивился и не стал этого скрывать. - Ваше Величество? - сказал он, только потом замечая, что своим присутствием его решили почтить все члены королевского семейства. Обеспокоенный взгляд остановился на Хаармвине. Сложив в голове два и два, он только отступил в сторону, освобождая проход. - Прошу, не стойте в коридоре. Комнату наставника обволакивала приятная полутьма, и Хаармвин, вдохнув знакомый аромат старых книг и сгоревшего воска, смог заставить себя успокоиться. Ровно до того момента, как три пары глаз уставились на него. - Итак, - нарушил тишину Норалан и чуть повернул голову к Селдримхару. - Мой сын говорит, что та, кого он держит в руках, стала его истинной половиной. Наставник только кивнул, словно новость не шокировала его. - Все намного хуже, чем вы все успели себе представить, - сказал Хаармвина, подмечая про себя, что подливать масло в огонь вместо того, чтобы успокоить, он умел. - Я гостил у короля Тимолеона и готовился стать супругом принцессы Патриши, но привез я ее. Он аккуратно перехватил тело, легко удерживая его одной рукой. В то же мгновение, как он приспустил тунику с головы, две руки взметнулись вверх, чтобы ухватиться за его шею. На этот раз Тиосиль не сдержала вскрика. Норалан выставил перед ней руку в защитном жесте, словно полукровка собиралась выскочить из рук Хаармвина и наброситься на королеву. Селдримхар не шевельнулся, но только потому, что все тело его оцепенело. Полукровка испуганно ухватилась тонкими слабыми пальцами за загривок Хаармвина, пустив дрожь по всему его телу. - Какого дьявола, Хаармвин, ты притащил в наш дом эту тварь? Голос отца прозвенел словно сталь. Казалось, им можно было разрезать тело принца на две части. Хаармвин зажмурился. - Она моя истинная половина, отец. - Половина? Истинная половина, Хаармвин?! Эта презренная тварь - темный эльф, и ты должен был уничтожить ее, лишь только увидев! - Ты думаешь, я не хотел?! - воскликнул Хаармин, вскидывая голову. - Неужели считаешь, что мне хотелось оставить ее в живых? - Я не понимаю, - подала голос Тиосиль, но ее прервал клокочущий яростью голос супруга. - Но ты оставил! Что с твоей головой? Она не может быть твоей половиной, глупец! Избавься от нее! - Ты даже не слышишь, что я говорю! - Потому что ты не в себе! - Норалан, дай ему хотя бы... - Ты шутишь, Тиосиль?! Здесь нечего и слушать! - Я знал, что тебе будет трудно понять, но ты даже не пытаешься это сделать! - Тишина! Немедленно успокойтесь! Голос Селдримхара пронесся по комнате, и даже король послушно захлопнул рот, уставившись на старого эльфа. Селдримхар окинул всех взглядом и пошел к Хаармвину. - Вы доведете ее до смерти раньше, чем даже ты этого хочешь, Норалан, - сказал он и, посмотрев на своего подопечного принца, протянул руки. Хаармвин тупо уставился на них, чувствуя только дрожь своего тела, которая била его от злости. Только спустя секунду он понял, что дрожал на самом деле не он, а полукр