на помощь, - оттягивая момент, он удобней перехватил полукровку. Тиосиль и Норалан не двигались несколько мгновений, и принцу даже показалось, что кто-то из них кинется к нему, чтобы сорвать тунику и посмотреть на истинную половину своего сына - потерянную, казалось бы, навсегда. И винить их за такое он не смог бы - разве можно было скрывать от них такое? Тем не менее король и королева кивнули одновременно и, отвернувшись от конюшен, двинулись в сторону замка. Хаармвин выдохнул и заметил, что полукровка смотрела на него испуганными глазами из своего укрытия. - Не бойся, - сказал он ей на человеческом языке, заставив родителей обернуться. - Идемте к Селдримхару, - сказал Норалан, хмуря темные брови, пытаясь разгадать загадку, которая была ему явно не под силу. - Он сможет помочь, а ты расскажешь все наконец. Они шли быстро и молча, тишина обрушивалась на них, словно ледяной водный вал. Сердце Хаармвина бешено случало, но не от быстрой ходьбы. Мама постоянно оборачивалась на него, и он не мог уже видеть перед собой ничего, кроме ее испуганных глаз - он слишком хорошо знал эту эмоцию, единственную, которую она никогда не умела скрывать от него. Отец глядел только вперед, и смотреть на его твердую спину тоже было испытанием. Хаарвин знал, что король любил его всем сердцем, но что будет, когда он узнает, кого любить суждено ему самому? Хаармвин не замечал, как они шли по витиеватым лестницам с тонкими золочеными перилами, не видел, как луна смотрела в широкие окна, не осознавал, что тишина и прохлада дворца пытались его успокоить - только спина отца, только глаза матери, только невесомое тело в руках. Селдримхар, казалось, не спал. Норалан постучал только несколько раз, и уже через мгновение дверь отворилась. Наставник удивился и не стал этого скрывать. - Ваше Величество? - сказал он, только потом замечая, что своим присутствием его решили почтить все члены королевского семейства. Обеспокоенный взгляд остановился на Хаармвине. Сложив в голове два и два, он только отступил в сторону, освобождая проход. - Прошу, не стойте в коридоре. Комнату наставника обволакивала приятная полутьма, и Хаармвин, вдохнув знакомый аромат старых книг и сгоревшего воска, смог заставить себя успокоиться. Ровно до того момента, как три пары глаз уставились на него. - Итак, - нарушил тишину Норалан и чуть повернул голову к Селдримхару. - Мой сын говорит, что та, кого он держит в руках, стала его истинной половиной. Наставник только кивнул, словно новость не шокировала его. - Все намного хуже, чем вы все успели себе представить, - сказал Хаармвина, подмечая про себя, что подливать масло в огонь вместо того, чтобы успокоить, он умел. - Я гостил у короля Тимолеона и готовился стать супругом принцессы Патриши, но привез я ее. Он аккуратно перехватил тело, легко удерживая его одной рукой. В то же мгновение, как он приспустил тунику с головы, две руки взметнулись вверх, чтобы ухватиться за его шею. На этот раз Тиосиль не сдержала вскрика. Норалан выставил перед ней руку в защитном жесте, словно полукровка собиралась выскочить из рук Хаармвина и наброситься на королеву. Селдримхар не шевельнулся, но только потому, что все тело его оцепенело. Полукровка испуганно ухватилась тонкими слабыми пальцами за загривок Хаармвина, пустив дрожь по всему его телу. - Какого дьявола, Хаармвин, ты притащил в наш дом эту тварь? Голос отца прозвенел словно сталь. Казалось, им можно было разрезать тело принца на две части. Хаармвин зажмурился. - Она моя истинная половина, отец. - Половина? Истинная половина, Хаармвин?! Эта презренная тварь - темный эльф, и ты должен был уничтожить ее, лишь только увидев! - Ты думаешь, я не хотел?! - воскликнул Хаармин, вскидывая голову. - Неужели считаешь, что мне хотелось оставить ее в живых? - Я не понимаю, - подала голос Тиосиль, но ее прервал клокочущий яростью голос супруга. - Но ты оставил! Что с твоей головой? Она не может быть твоей половиной, глупец! Избавься от нее! - Ты даже не слышишь, что я говорю! - Потому что ты не в себе! - Норалан, дай ему хотя бы... - Ты шутишь, Тиосиль?! Здесь нечего и слушать! - Я знал, что тебе будет трудно понять, но ты даже не пытаешься это сделать! - Тишина! Немедленно успокойтесь! Голос Селдримхара пронесся по комнате, и даже король послушно захлопнул рот, уставившись на старого эльфа. Селдримхар окинул всех взглядом и пошел к Хаармвину. - Вы доведете ее до смерти раньше, чем даже ты этого хочешь, Норалан, - сказал он и, посмотрев на своего подопечного принца, протянул руки. Хаармвин тупо уставился на них, чувствуя только дрожь своего тела, которая била его от злости. Только спустя секунду он понял, что дрожал на самом деле не он, а полукровка, едва живая от испуга. Даже не успев подумать, он позволил Селдримхару забрать ее. Ужас застыл в ее глазах. - Хаармвин! Хаармвин! Хаармвин! - Он здесь, дитя, - сказал Селдримхар и сделал шаг в сторону, но полукровка только задергалась в его руках. - Она... - голос Хаармвина вдруг сорвался, и он прочистил горло, переходя с эльфийского на людской. - Она не понимает. Только человеческую речь, - как только ноша покинула его руки, усталость придавила к земле. Хаармвин посмотрел на полукровку, - Я здесь, слышишь? Он поможет. Не бойся. Как всегда, его голос подействовал на нее. Полукровка позволила Селдримхару понести себя в сторону кровати, но не отрывала взгляд красных глаз от Хаармвина и потому даже не обратила внимания, как эльф потянул ее рукав вверх. - Прежде, чем называть своего сына глупцом и безумцем, Норалан, посмотри на это, - сказал Селдримхар, останавливаясь около короля и показывая ему руку: на темной коже невозможно было не заметить серебристый браслет печати, складывающийся в имя эльфийского принца. Норалан замер, глядя на кожу, словно мог выжечь метку на ней. Вместо супруга заговорила Тиосиль. - Почему у Хаармвина нет имени? Почему сломана его печать? - Если все успокоились и готовы выслушать его наконец, уверен, многое прояснится, - сказал Селдримхар отеческим тоном. В подбадривающем жесте он коснулся плеча короля и прошел мимо, чтобы уложить полукровку на свою кровать. Она смотрелась на ней очень маленькой и чужеродной. Селдримхар принялся аккуратно осматривать ее - полукровка не возражала, прикосновения наставника не пугали ее и не отталкивали. Она даже отвлеклась от Хаармвина, когда Селдримхар, тихо заговорил на человеческом языке о спокойствии и скором выздоровлении. - Мой мальчик, - Тиосиль отвлекла Хаармвина от полукровки. Он поднял глаза на мать: испуг все ещё плескался в бездонных голубых глазах, но медленно отступал под ее спокойной решимостью. Тиосиль подошла к сыну и заключила его в тёплые объятия, мягко проведя рукой по волосам, словно стараясь забрать тяжелые мысли. Хаармвин вздохнул, касаясь ее спины. - Я не в силах представить, что сейчас творится в твоей душе. Расскажи нам, что с тобой произошло там. Мы придумаем что-нибудь, родной. Обязательно придумаем. Хаармвин открыл глаза и встретился с взглядом отца. Норалан поджал губы, темные брови хмурились, и вообще все его тело подобралось как перед атакой и выдавало напряжение. Тем не менее он больше не кричал о немедленном убийстве полукровки - это уже что-то да значило. Если отец готов был выслушать, для них не все еще потеряно. - Хорошо, - сказал Хаармвин, мягко отступая от матери. Тиосиль нежно улыбнулась. - Это долгая история. Луна, выглянув из-за темного облака, словно подтвердила его слова. melamin - моя любовь