- Печать истинной половины, - подсказал Селдримхар.
Ита вытащила из-под накидки правую руку и мягко провела кончиком пальцев по завитку серебристого браслета на коже. Хаармвин почувствовал на языке горечь и непроизвольно зажал рукой свое уродливое клеймо, скрытое рукавом.
- Печать истинной половины, - повторила Ита, снова поднимая глаза. - Конечно, я не знала, что это и откуда. Но чувствовала, что это имя. Глупо, но я вспомнила те удивительные истории, которые читал Готсби, о спасении и свободе. Надежда снова возродилась и не давала мне сгинуть во тьме, которая только и ждала, когда я дам слабину.
Хаармвин почувствовал, как капелька пота прокатилась по его лицу, и снова выпустил стрелу. В «яблочко». Пальцы приятно саднило. Хаармвин кивнул сам себе и пошел было к мишени, чтобы забрать стрелы, но что-то заставило его посмотреть в сторону входа на площадку. Мгновения хватило, чтобы заметить движение.
- Ита? - позвал Хаармвин.
Никто не откликнулся, и принц уже было подумал, что ему показалось, но в следующий миг темная шагнула из проема между листьями плюща. Она явно была смущена тем, что ее обнаружили, но все же пошла к нему.
- Что-то случилось? - спросил Хаармвин, только она остановилась рядом. - Ты выглядишь взволнованной.
Полукровка выглядела спокойной и отдохнувшей. Теперь одежда не висела на ней мешком: постройневшие ноги обтягивали коричневые штаны из мягкой кожи, зеленая приталенная блуза со свободными рукавами и начинающимися от сгиба локтя разрезами скрывала большую часть ее кожи. Хаармвину казалось, что она специально надевала только то, что лучше всего спрячет ее тело, но не спрашивал, действительно ли это было так. Волосы были собраны в сложную прическу с косами наверху и спадающими на спину волнами.
Глаза ее смотрели прямо ему в глаза. Каждый раз они действовали на Хаармвина странно. Поначалу он не мог выдерживать ее прямого взгляда, потому что слишком явно видел глаза убийц, красные реки пролитой крови. Пришлось очень глубоко спрятать воспоминания об ушедшей войне, чтобы не отводить взгляд от полукровки во время разговоров. На удивление быстро он пересилил себя. Но вместе с тем пришло ощущение, что очень многое можно было понять по ее взгляду, чего она не произносила вслух, однако Хаармвин был далек от разгадок тайн, что она скрывала за пеленой темных ресниц.
- Нет, все в порядке, - ответила Ита на людском - эльфийский все еще не подчинялся ей. - Я просто не хотела мешать: думала уйти, пока ты меня не заметишь.
- Ты искала меня?
- И да, и нет, - улыбнулась Ита. - Селдримхар сегодня не придет, и я решила пройтись. Харрмвин кивнул и... повисло молчание, нарушаемое только кукушкой, затаившейся где-то далеко в зарослях, и шелестом листьев. Это было так незрело, но принц решительно не знал, как вести разговор с Итой.
- Могу я остаться посмотреть, как ты тренируешься? Я не помешаю.
Сказать по правде, Хаармвин хотел уже закончить: собрать стрелы и уйти в любимые чащи подальше от замка. Но все же он кивнул и, подойдя к мишени, собрал стрелы, чтобы вернуться на позицию. Ита отошла от него чуть дальше, сложив руки за спиной. Поза была расслаблена, но в глазах плескался интерес.
Хаармвин знал, что она очень хотела научиться стрелять из лука. Ее завораживало движение - она говорила песня - стрелы, несущейся к своей цели. Но между ней и такой, казалось бы, легко исполнимой мечтой стояло непреодолимое препятствие - проклятие крови.
Ита не понимала его природы и назначения, не знала, за что и как получила его. Селдримхар мог только разводить руками и искать ответы в пыльных фолиантах, написанных руками предков. Они знали только одно: Ита не должна видеть собственной крови, иначе разум мог покинуть ее, оставляя вместо себя только тело чудовища, которого боялись люди. Потому они делали все возможное, чтобы Ита не могла пораниться. Во время обучения стрельбой из лука пальцы стираются в кровавые мозоли. Ите можно было только смотреть на песни стрел.
И смотрела она внимательно. Хаармвин чувствовал этот взгляд кожей: он проходился по его щеке, гулял по древку стрелы и касался пальцев, сжимающих лук.
Принц отпустил стрелу, и наконечник врезался в мишень ниже центра на добрую ладонь.
Блестяще.
Вторая стрела пробила мишень не так далеко от своей сестры. Хаармвин почувствовал раздражение. Буквально пару минут назад пестрое оперение красовалось в самом центре.