Еще несколько раз как умалишенный Хаарвин кругом обошел фонтан и остановился напротив изображения единства. Он не понимал, решительно не понимал, что это все значило. Откуда здесь могло появиться это изображение? Как это связано с его истиной половиной? Неужели людской род хранил какое-то знание, которое объяснило бы Хаармвину, почему он не смог познать любви с той, кто была ему уготована судьбой? Может, люди замыслили какой-то план, чтобы женить его именно на человеческой женщине?
- Ваше Высочество, мне следует проводить вас на ужин.
Хаармвин вздрогнул, когда из-за дверей показался стражник. Ему явно было неловко привлекать к себе внимание, но оказаться в немилости короля из-за опоздания гостя ему хотелось куда меньше.
Прикрыв на мгновение глаза, Хаармвин заставил себя успокоиться. С того самого дня, как печать истинной половины превратилась в клеймо, он не испытывал эмоции так остро. На секунду разум его помутился от растерянности и непонимания. Хаармвин растерялся, но, открыв глаза, нашел в себе решимость обуздать чувства. Пусть здесь и действительно хранилась какая-то тайна, он не должен был строить невероятные теории словно впечатлительный юнец. Знание - вот орудие, с помощью которого он мог бы разгадать эту тайну. И король Тимолеон наверняка обладал этим знанием.
Умерив сердцебиение и бег мыслей, Хаармвин двинулся следом за стражником, оставив фонтан за спиной.
Шёпот
Хаармвин смотрел в свою тарелку и чувствовал, что ему становилось дурно. На ложе из приготовленных овощей устроился толстый кусок - или правильнее было сказать «шматок»? - сильно прожаренного мяса, бока которого так и блестели от жира под светом люстры и настенных ламп. Принц решительно не представлял, как нечто подобное можно было отправить в свой желудок, но, судя по тому, как у короля Тимолеона и принцессы Патриши постукивали ножи и вилки, встречающиеся с тарелками, только он задавался этим вопросом. - Ужин сегодня выше всяких похвал, - сказал Тимолеон одному из придворных, и тот почтенно склонил голову. Король приложил ко рту льняную салфетку и обратил внимание на нетронутую тарелку Хаармвина. - Вы не разделяете моего мнения, принц? Голос его прозвучал несколько сконфужено. - Нет, король, я не сомневаюсь, что повара постарались на славу, - поспешил качнуть головой Хаармвин, отрываясь от созерцания неприветливого куска. - Но, как и большинство эльфов, я не ем мясо. - Принц Хаармвин не боится идти в бой, но сплоховал перед бараниной? - пропела принцесса Патриша, приподнимая одну бровь и улыбаясь. Король Тимолеон бросил на нее недовольный взгляд, но она даже не обратила внимания. Хаармвин лишь качнул головой. - Пусть внешне мы и похожи друг на друга, принцесса, строение организмов нельзя считать идентичным. - Что же, когда я прибуду в ваше государство в качестве вашей супруги, мне больше не удастся попробовать всего этого? - она широким жестом обвела богатый стол. - Тоска. То, что она должна была стать супругой Хаармвина - вот уж где была тоска. - Не волнуйтесь, принцесса. Вы откроете для себя много нового в эльфийских землях. - Тогда прошу простить меня, дорогой гость. Нехорошо с моей стороны было не поинтересоваться о ваших предпочтениях, - Тимолеон в знак примирения поднял бокал с вином, на что Хаармвин кивнул с дежурной полуулыбкой. - Но поросенок сегодня такой дивный, что сам я никак не сдержусь. Хаармвин проследил, как король тянется в самому ужасающему блюду на столе: целая туша с прокопченными боками смотрела на него глазами навыкате, во рту у поросенка нелепо торчало яблоко. Сдержать свою брезгливость было бы тяжело, если бы не годы военной закалки. Пока королевская семья заканчивала обед и повисло недолгое молчание, Хаармвин аккуратно рассматривал лицо Тимолеона, думая о том, что увидел меньше часа назад во внутреннем дворе замка. С того момента, как он покинул фонтан, клеймо на запястье будто ожило и надсадно ныло. Хаармвин едва сдерживал желание оттянуть рукав и начать яростно расчесывать его, едва ли не сдирая кожу, чтобы под идеально ровные ногти забивалась тут же чернеющая кровь... Как славно, что никто не мог знать, что происходило у него в голове. Слуги унесли блюда. Король, насладившись ужином, явно расслабился, даже позволил себе чуть ссутулить идеально ровную спину и уже не стал выпускать из рук бокал с рубиново-красным вином. Патриша была занята фруктами на рядом стоящем блюде. - Сегодня перед ужином я имел удовольствие немного пройтись по вашему замку, - сказал Хаармвин, прерывая умиротворенное молчание. Тимолеон переключил на него свое внимание и улыбнулся, явно заинтересовавшись его словами. - Все здесь отличается от мест, где я вырос. Но вот внутренний двор у вас такой же прекрасный, как и в моем дворце, - если бы Хаармвин внимательно не следил за лицом Тимолеона, то не заметил бы, как едва двинулись его желваки. - Я провел там, кажется, полчаса или даже больше, не могу сказать точно, потому что иногда не замечаю время, когда нахожусь на свежем воздухе. Я рассматривал фонтан и был поражен тем, какая изящная работа была проделана с грубым камнем. Скажите, король, что значат те образы - девушки и юноши - на дне фонтана? Во внешности Хаарвина никак не отобразилось то, что, задав вопрос, он затаил дыхание. Тимолеон медлил с ответом, и принцу казалось, что если прямо сейчас он не заговорит, то его терпение лопнет, как перетянутая струна арфы. - Давно я не бывал в той части замка, о которой вы говорите, - задумчиво произнес Тимолеон, отставляя в сторону свой бокал. Патриша тоже оторвалась от своего десерта и теперь смотрела то на отца, то на Хаармвина. Король нахмурил брови. - Фонтан во внутреннем дворе стоит еще со времен моих прадедов. Этот символ когда-то был на гербе нашего королевства, но позже его заменили. - Почему? - Дела прошлых лет. Хаармвин едва не ударил ладонью по подлокотнику стула. Король специально не смотрел ему в глаза, да и в любом случае Хаармвин готов был поклясться всеми эльфийскими богами, что Тимолеон не просто не захотел забираться в дебри истории человеческого рода. - Такое красивое изображение осталось лишь на дне фонтана, - предпринял Хаармвин еще попытку, - как будто бы его хотели забыть. - Древние истории так утомительны, не понимаю, почему у вас это вызывает такой интерес, - словно пришла на помощь своему отцу принцесса Патриша, которая до этого момента лишь наблюдала. Хаармвин продолжал смотреть на Тимолеона, но тот молчал: он явно поддержал стремление дочери сменить тему. Что же скрывалось такого за изображением девушки-луны и юноши-солнца? Хаармвин понял одно: он не узнает этого от королевской семьи. Но он узнает. Обратив свое внимание на Патришу, словно принимая их правила игры, он произнес: - Может, древние истории так притягательны, потому что я сам - их часть?