***
Снова запах лошадиной шерсти подействовал на Хаармвина успокаивающе. Было уже совсем темно, когда он пришел к конюшням, освещенным масляными лампами. Он до конца не понимал, на что он рассчитывал, придя сюда, и что заставило его отказаться от раннего сна, взять с кухни бутыль терпкой медовухи и прийти. Некоторые лошади уже мирно спали, а те, что еще перебирали копытами в поисках более удобного положения, не обратили на него ни малейшего внимания. То, что конюх Вилен не спал, Хаармвин понял по голосу, доносившемуся из глубины конюшни. - Есть кто? - тем не менее спросил Хаармвин, чтобы привлечь к себе внимание: вряд ли мужчина мог услышать его легкую поступь. Голос в конце конюшни стих, шевеление усилилось, и уже через несколько секунд обеспокоенный конюх предстал перед Хаармивном. - В чем дело, мой господин? Вам нужна лошадь? Я снаряжу одного из самых... - Нет, конь мне ни к чему, - тут же остановил поток его речи Хаармвин. Задумчиво оглядев стойла, он хмыкнул и опустился на деревянный стул, который стоял неподалеку. - Дворцовые стены часто наводят на меня тоску, и я всегда в таких случаях прихожу в конюшни, - сказал он. На лице Вилена не было понимания. - Так я делаю и в эльфийских краях, лошади породы селиритас - самые внимательные слушатели. Хаармвин хотел сыграть на простоте и любопытстве конюха и попал в самую точку. Глаза Вилена загорелись. - Селиритас, мой господин? - даже не сказал, а скорее пропел он. - Это ведь лошади из древних легенд. - Легенды зачастую намного ближе, чем все мы думаем, - отозвался Хаармвин. - Может, присядешь, Вилен? Я бы хотел поговорить о чем-то кроме грядущей помолвки с принцессой Патришей. А ты, как я вижу, любишь лошадей, может, тебе будет интересно послушать о селиритас? - О-о-о, мой господин! - восторгу в голосе конюха не было предела. На несколько секунд исчезнув в глубине конюшни, он тут же вернулся с таким же деревянным стулом, как тот, на котором сидел Хаармвин, и опустился напротив принца. От волнения он снова начал поминутно проводить пальцами по густым усам. - Я никогда, никогда раньше не видел эльфов, и тем более не думал поговорить с одним! - сказал Вилен и покивал в подтверждение своих слов. - Но что за сказка, вы поняли сегодня, что нужно для бедняжки Ферганы, только взглянув на нее... - Вообще-то я прикоснулся к ней и почувствовал легкую дрожь, - поправил его Хаармвин. - Что за сказка! - опять повторил Вилен, достал из кармашка темный лоскут ткани и промокнул свою залысину. - Но ведь понимаете, мой господин, Фергана, как я ее местами с Призраком поменял, так сразу в такую радость впала, словно жеребенком опять обратилась. И ведь стоило только вам ее увидеть... Через четверть часа Хаармвин достал бутыль с медовухой. Вилен долго отказывался, ссылаясь на то, что на рабочем месте он не пил, но глаза его слишком вожделенно смотрели на янтарный напиток. Две кружки наполнились медовухой. Масляная лампа поблизости потухла. Кони, изредка пофыркивая, удовлетворенно спали. Хаармвин совсем не чувствовал опьянения, хотя и пил наравне с Виленом. Конюх же, упершись локтями в колени, держал в руках свою полупустую кружку. Его заметно покачивало. - Ну это же надо, а, - проговорил он, сильно растягивая слова. Он поднял голову и попытался сфокусироваться на лице Хаармвина. Бросив это гиблое дело, он снова увлекся тем, что было налито в кружке. - Страшное дело... мой господин. Столько опасностей... неприятностей в ваших краях... Столько загадочных... вещей. - Не думаю, что загадками полнится только эльфийская земля, - сказал Хаармвин. Он старался говорить медленно, чтобы собеседник опьяненным мозгом мог уловить суть его слов. Сейчас ему как никогда нужно было завладеть вниманием конюха. - Даже здесь есть тайны, не так ли? - Да какие тут... тайны! Господин мой, все тут как на ладони!.. Хаармвин сложил руки на груди и подался вперед к конюху. Тот опять поднял на него голову, но взгляд Хаармвина поймал его взгляд, и отвести глаза было уже почти невозможно. - Но ведь я знаю историю, - вкрадчиво проговорил Хаармвин, - про уничтожение старого герба. - Знаете? - Вилен даже икнул от удивления. Хаармвин еще видел сомнение на его лице, поэтому решил рискнуть. - Конечно, ведь скоро я стану мужем принцессы Патриши. А значит, должен знать обо всех страницах истории людей. Даже самых темных. В одно мгновение лицо Видена сделалось отрешенным, и Хаармвин подумал, что сказал что-то не то, раз даже пьяный конюх смог понять, что он тыкал пальцем в небо. Но вопреки его опасениям Вилен заговорил, глядя куда-то в сторону, намного тише: - Да, мой господин, страшные, страшные легенды живут вокруг этой истории. Даже не знаешь, чему и верить... Слушайте, вы же умеете хранить тайны? - Вилен опять повернул лицо к Хаармвину и подался вперед, едва ли не привстав со стула. - Умеете, господин? Дождавшись молчаливого кивка Хаармвина, конюх кивнул сам и перешел на шепот: - Сестрица моей жены служит во дворце на кухне. Она это, немая у нас, с рождения. Так уже который год она раз в день, поздно вечером, таскает поднос с краюхой хлеба и какими-то помоями со стола в старые темницы, ими уже лет сто не пользуются. Там этот поднос у нее забирает один святоша, пастор Россди, уносит его в са-а-амую даль. Это мне Марен рассказала. Ну, не рассказала, конечно, это я глупость сказал, мой господин... Немая ж она, так мы с женой просто жестами с ней говорить научились. А не осталось там еще медовухи, а то?.. - Кому могут носить объедки в заброшенные те