— Не мешай! Видишь, ему нравится! — Маленький любопытный зверек выглянул из складочек, и я лизнул его как мамаша маленького котенка.
— Хи-хи! Щекотно! — Милая замерла и стала прислушиваться к своим ощущениям, которые вскоре захватили все ее естество, и она мило кончила, прижимая мою голову к своему пирожку, зарывшись пальчиками в короткую прическу. — Ой! Ой! Ах…
Я полюбовался на капельку росы в сжимающемся в ритмичном спазме отверстьице и поспешил наполнить его своим давно ждущего этого инструментом. Милая не успела опомниться, как я быстро нагнал ее и с мучительным наслаждением принялся наполнять ее норку продуктом моих фабрик клонов, работающих двадцать четыре часа в сутки.
Затем мы как водится полежали, потом опять потерлись телами до изнеможения, а потом я понес расслабленную женушку под душ, чтобы смыть с нее и с себя в основном свои продукты, которые я умудрился размазать почти по всей плоскости нашего общения.
— Вот, видишь какой я полезный! — Я потер молочно-белую грудь жены, скрипевшую под пальцами отмытой кожей. — Мой крем творит чудеса!
— Твой крем скоро у меня из ушей полезет! А это что⁈ — Жена протянула к моему носу прядь своих волос с капельками свернувшегося белка.
— Ничего не знаю! Я себя не контролировал! Хочешь я тебя расчешу?
Потом мы пошли завтракать, погуляли, пообедали и устроили сиесту, которую прервала неугомонная младшая.
— Так и знала! Опять в постели! Вы бы хоть разделись! Извращенцы! Кто обещал меня развлекать⁈
Мы с женой переглянулись и одновременно вздохнули.
— Ты когда научишься стучаться? — Наконец высказалась женушка, вытаскивая из своей пазухи мою ладонь.
— Фи! Чего это я там не видела⁈ Ха-ха! И когда вы уже заделаете мне племянницу⁈
— Почему племянницу, а не племянника?
— Хочу маленькую куколку с зелеными глазками! Большую то у меня забрали! Ха-ха! Вы уже обедали? Тогда собирайтесь! Хочу много музыки, танцев и драйва!
Пришлось нам покинуть уютную кроватку, в которой мы почти свили гнездо, и отправиться с Китти в клуб, где девушки разошлись не на шутку отплясывая танцы в стиле диско. В моду вошел клеш и мои любимые мини, так что я получал удовольствие от вида того и другого на симпатичных попках. Китти втихаря умудрилась дерябнуть вина и раздухарившись потащила нас в казино, потрясая сэкономленными на школьных завтраках долларами.
Я обменял две сотни на фишки и отдав половину жене сел за рулетку, пытаясь угадать куда упадет шарик. Через час у меня осталась одна десятидолларовая фишка, когда подошли проигравшиеся в пух и прах сестры игравшие на сверкавших огнями и музыкой одноруких бандитах.
— А мы все проиграли! Давай я поставлю! Пожалуйста! — Китти сделала жалобные глаза. — А выигрыш поделим! На троих!
— Ты собираешься выиграть миллион? — Усмехнулся я.
— А сколько? Если твоя фишка выиграет, сколько максимально получится?
— Умножь на тридцать пять.
— Триста пятьдесят! Давай! — Китти протянула ладошку лихорадочно блестя азартом в голубых глазищах, заразившись вирусом игромании.
— Э, нет! Ставим вместе и только один раз! Проиграем или выиграем не важно. Ставим и уходим, согласна⁈
— Нехороший! Согласна…
Я вложил фишку в ладошку младшей и сказал:
— Закрой глаза и сосредоточься. — Захватил ее ладонь и повел над полем со ставками. Шарик тем временем закрутился в рулетке, а я попытался почувствовать хоть что-нибудь, сосредоточившись на своих ощущениях. На какой-то момент мне показалось, что рука потяжелела, и я повел ее обратно, концентрируясь на этом ощущении. Над одной из клеток игрового поля руку определенно тянуло вниз, и я придавил руку младшей поставив фишку на число двенадцать. Китти открыла глаза и, сложив ладошки перед собой, уставилась на замедляющийся шарик.
— А-а-а! Двенадцать! — Оглушил ее пронзительный крик и меня прижали к груди, перегнавшей размером сестринские, которые были близки к уверенной троечке и радовали этим меня и мои руки.
— Двенадцать красное! — Выкрикнул крупье и подвинул к нашей фишке еще тридцать пять аналогичных кругляшей.
— Давай еще поставим! — Выдохнула Китти, испытавшая «оргазм» от эйфории выигрыша. Я успел отстранить от себя волнующие выпуклости под насмешливым взглядом жены и сгреб все фишки, направляясь к кассе.
— Вот, твоя доля, — протянул ей сотню баксов.
— Там было больше! — Воскликнула младшая, принимая свою долю.