— А то мы сами этого не знаем. — фыркнула Маринка.
— Значит минут через полчаса станет намного светлее. Так что, Мариночка… Постарайся дотянуть до утра! А там уж видно будет куда садиться.
Я решил сообщить братишке о своём беспокойстве.
— Саня! Я вот думаю… А если бы мы над морем летели в сторону Кубы, то каковы наши шансы выжить, если с самолётом будет что-то не так?
— Пятьдесят на пятьдесят. Либо выживем, либо нет.
— А если серьёзно?
— Ну, а если серьёзно, Лёш, то нам надо либо сменить самолёт, на что-нибудь более надёжное, либо озаботиться спасательными плавсредствами. Помнишь, такая штука у мореманов была, самонадувающийся плот?
— Он большой, даже в сложенном виде. Нам бы попроще чего-нибудь. Жилеты хотя бы надувные или пробковые.
— Помогут они тебе, если появятся акулы? Ну, да, конечно… Твоя недоеденная тушка долго не утонет на радость рыбам.
— А что? Тут и акулы водятся? — тут же вклинилась в разговор Маринка.
— А как же. — ответил ей эрудированный брат. — Причём самые что ни на есть тупорылые.
— В смысле? — не понял я. — Что значит тупорылые?
— В прямом смысле, брат! В прямом. Порода такая. Её по-разному называют. Бычья акула, акула-бык… Но чаще всё-таки — тупорылая. Между прочим, один из самых агрессивных видов акул. И согласно своему названию, без разбору набрасываются на всё, что им покажется съедобным.
— Как пираньи?
— Да. Но вот только размером эти «пираньи» до четырёх метров могут быть.
— Я не хочу! — вдруг заявила Маринка.
— Чего ты не хочешь?
— Падать в море.
— Ну, тогда ищи место для посадки на суше! — порекомендовал её Сашка.
— Я ищу… Но пока ещё видно плохо. И если солнце взойдёт именно там, где светлеет, то мы просто ослепнем.
— Тогда найди внизу хоть какую-то более-менее подходящую дорогу и жди, когда будет возможность приземлиться.
— Я боюсь…
— Чего ты боишься?
— Боюсь, что не справлюсь.
— Может тебя сменить? — спросил я.
— Не знаю. — ответила Маринка потухшим голосом.
— Лёха! Бери управление на себя! — начал командовать брат. — А ты, Марин, перелезая сюда. Поменяемся с тобой местами.
— Хорошо. — согласилась моя подруга.
Раннее утро 06 октября. 1974 год.
США. Где-то в небе над Флоридой…
Александр Тихий.
Да… Меняться местами в тесной кабине самолёта — это тот ещё квест. Нет, конечно трахаться в горбатом «Запорожце» — покруче будет. Но где он сейчас, тот «Запорожец», а Сессна — вот она.
Я помог Маринке перебраться на заднее сиденье, а сам переполз вперёд.
Да Видимость не ахти какая. Рассвет чуть брезжит где-то там далеко впереди, но это потому, что мы ещё высоко. А на земле ещё ночь не кончилась. Темно, как у афроамериканца в… Темно, короче…
— Саня! — шепчет мне брат в самое ухо. — Лучше ты сажай машинку. У меня с первого раза не всегда получалось и там, с Питером. Но там было светло и инструктор под боком, а тут…
— Да не проблема. Ты же знаешь, что я пофигист. А нам всё равно, что водка, что пулемёт. Лишь бы с ног валило.
— Хорош хорохорится. Мне кажется, что ты сам тоже не ахти какой ас.
— Помнишь, как в том старом фильме? ' Я думала Вы ас. А Вы У-двас.)
— На том биплане можно было через борт перегнуться и вниз посмотреть.
— А что тебе мешает тут? Открой дверь и смотри вниз сколько угодно.
— На ходу?
— А что такого? Ты можешь и с парашютом спрыгнуть через эту дверь.
— Ага… Был бы парашют.
— Да. Этого явно не хватает.
— Если ещё куда-нибудь полетим, то надо будет запастись сим ценным приспособлением.
— Я больше не хочу летать. Я устала… А над морем…
— Мариночка! Успокойся! Вот найдёт поле какое-нибудь… Сядем. Бросим самолёт и где-нибудь отдохнём. На пляже…
— Там акулы…
— Акулы дальше от берега плавают. А на пляже для них слишком мелко…
Я не стал слушать дальше разговор брата с его подругой, потому что стрелки на датчике уровня топлива снова упали. Движок опять выполнил свой обычный моцион. Чихнул, кашлянул и заглох.
Я крепче сжал штурвал, хотя это вряд ли помогает. Просто такой условный рефлекс. Как советовали в старой песне: «Крепче за баранку держись, шофёр!» Ну, а применительно к самолётам как? Крепче за штурвалку держись, пилот! Так что ли?
Попытавшись проделать тот же трюк с переключателем, что и в прошлый раз. я понял, что симптомы одни, а болезни разные. Наш моноплан больше не реагировал на все мои манипуляции. Да, блин… Как бы этот летательный аппарат не привёл нас к летальному исходу.