<p>
Часть 1. Вашингтон. Голубятня.</p>
<p>
***</p>
Самолет приземлился в аэропорту Вашингтона им. Р. Рейгана в восьмом часу вечера 30 апреля 1998 года. Наша группа из двенадцати человек казахстанской делегации представителей бизнеса летела около восьми часов из Лондона. Первые два часа полета в новеньком лайнере Boeing 777 компании "British Airways" прошли незаметно: посадка, взлет, напитки, кормежка, ознакомление с мультифункциональным цифровым дисплеем перед каждым пассажиром (фантастика по тем временам!), прекрасный сервис в лице симпатичных британок, - все это какое-то время развлекало. Однако, на третьем часу воздушного путешествия редкие счастливчики из нас смогли погрузиться в сон. Менее счастливые, но тоже редкие, начали смотреть новые фильмы на английском. Ну, а оставшиеся бедняги, в том числе и я, начали заметно скучать. Мониторы перед нами ничуть не развлекали нас.
Вообще-то, в пути мы были больше 16 часов. Рано утром вылетели из Алматы, приземлились в аэропорту Хитроу (Heathrow) в Лондоне спустя 8 часов, а затем еще 5 часов ждали пересадки в терминале.
Сейчас в воздухе нам оставалось лететь 6 часов, и это сильно удручало. Мы мечтали быстрее добраться до койки и просто лежать пластом некоторое время, чтобы утекшие в ноги кровь, внутренности и мозги вернулись на место.
Мы с коллегой по работе, Нурланом, сидели в среднем ряду. Кто сидел справа от нас не помню, но это не важно. Слева от нас прямо по линии находился Сабырбаев Станислав Ахабович, склонный к полноте колоритный мужчина, так же, как и его имя, сочетающий в себе смесь нескольких, не могу точно сказать скольких, национальностей. Он был из бывших работников советской торговли, возглавлял в свое время Октябрьский РайТорг (судя по его дальнейшим откровениям, действительно было РайСкое место).
Вдруг Сабырбаев приподнялся, и, загадочно улыбаясь, поманил не спящих членов нашей группы к себе. Все сидели относительно рядом, и данный неординарный в такой обстановке жест никем не остался не замеченным. Надо сказать, что в составе делегации были руководители Промышленной Палаты Республики Казахстан, несколько предпринимателей из регионов, ну, и конечно, основной костяк был из столичной пока еще Алматы. Так вот, алматинцы, так или иначе знавшие друг друга, первыми откликнулись на призыв. Возле наших кресел собралась небольшая кучка. Мы с Нурланом продолжали наблюдать, так как сидели тут же. Хитро улыбаясь, Станислав Ахабович, вытащил из темного пакета большую бутылку водки емкостью 0,75 л., популярной в то время марки "Тараз". Лица участников данного действия радостно засияли. Как заправский руководитель советского райторга, прошедший в свое время через крым-рым, Станислав продолжил извлекать из волшебного пакета другие предметы: большую банку соленных огурцов, стопку одноразовых пластиковых стаканов и пучок таких же одноразовых вилок. Стаканы моментально наполнились, и объединенная общим занятием часть нашей группы выпила за "Америку, которая нас ждет" (теперь, спустя некоторое время я бы перефразировал эту фразу на: "Америка, которая ждет от нас"). Маленькие соленные огурцы, нанизанные на пластиковые вилки, быстро разошлись по рукам и исчезли в жующих ртах обладателей этих рук.
Пьющую компанию заметили другие члены нашей делегации и начали по одному подтягиваться. Второй тост был за "Казахстан, в который мы верим" (Этот лозунг пока всё еще актуален). К тому времени уже все не спящие из нашей группы мужчины сконцентрировались вокруг, что создавало давление на левый борт самолета и заметный шум. Конечно, мы вели в себя в рамках приличий, но это были "наши" рамки, которые, видимо, отличались от принятых "там". Иностранцы недовольно посматривали, но нравы и привычки мешали им что-либо сказать распоясавшимся "совкам". Третий тост был за "массу впечатлений, ожидающих нас впереди" (С этим, как окажется впоследствии, мы угадали). Подобревшие и повеселевшие лица на минутку сморщились от опрокинутого залпа и вернулись в прежнее умилительное состояние. Последующие тосты я не помню... Возможно, их растворили ударившие в мою голову к тому времени молекулы джина по имени "ЦЕДВААШПЯТЬОН" (С2H5OH), а возможно тостов уже и не было. Помню, что оставшиеся часы пролетели быстро, буквально с крейсерской скоростью 950 км/ч. Смутно помню как из волшебного пакета Станислав вынимал еще одну большую бутылку... После этого воздушного застолья наша делегация стала дружнее, а Станислава мы, не сговариваясь, начали назвать Ахабычем, по аналогии со стариком Хатабычем, которой тоже мог извлекать чудеса из обыкновенного пакета.
В аэропорту нас встречала переводчица, как ее звали теперь не вспомню, допустим Антуанетта. Это была небольшого роста еврейка, только переехавшая из Израиля в Америку. До этого жившая не то в Белоруссии, не то на Украине, а затем еще где-то... Она никак не могла запомнить незнакомо звучащие азиатские имена, и часто путалась. Например, меня она вместо благозвучного - Ораз, прозвала почти пошло - Оргаз. Я был, конечно, не против такого сладкого звучания своего имени, но сдавленные смешки земляков при каждом ее обращении ко мне несколько смущали. Поэтому, я ее терпеливо поправлял, без надежды на успех. Однако, к концу второй недели делегация привыкла, а я прекратил бесполезную борьбу. При каждом её обращении ко мне воображал себя этаким "Оргазом ВРоттерДамским" (конечно, толстенькая Антуанетта принимала в моём воображении активное участие).
В гостиницу мы приехали поздно, после ужина, где-то к 23 ч. Нас поселили в районе Дюпон Сёкл (Dupont Circle), буквально в двух шагах от Белого Дома, в небольшой и уютной гостинице "The Embassy Row Hotel". Поездку оплачивал американский фонд USAID, который на нас экономил и расселял по два человека в номере. Конечно, мы объединились с Нурланом, и нам "дружбанам", тогда еще молодым, от этого было только веселей. Когда мы поднялись в комнату, я свалился на одну из кроватей, чтобы передохнуть. Однако, романтичный Нурик начал звать на улицу: "Поспать успеешь дома, а сейчас вставай. Пойдем исследовать ночной Вашингтон, Дистрикт оф Коламбия оф АМЕРИКА!"
- Ну, хорошо, - сказал я нехотя, поморщившись, и встал, собрав последние силы, - дава-а-ай прогуляемся.
На улице было свежо, чувствовался слегка влажный воздух восточного побережья Атлантики. Через пять минут от сонливости не осталось следа. Немного пройдя, мы наткнулись на перекресток с кольцевой линией, которая и называлась Дюпон Сёкл (circle - круг). В центре круга красовался фонтан в виде огромной чаши, с краев которой по специальным желобкам стекала вода. Сия чаша держалась на толстом столбе, на которой были выдолблены голые женские фигуры с кувшинами на плечах на манер древнегреческих мифов.