— Эй! Бобби! Ты стал интересоваться девушками⁈ Или это на тебя так подействовала смерть твоей матери? Раньше ты ими не интересовался! Ха-ха! — Усатый пожарник засмеялся, махнув рукой напарнику к выходу. — Сейчас криминалисты приедут. А нам тут делать нечего.
Я все же попал! Видимо в награду за спасение ребенка всевышний перенес мое сознание в тело дебила, которого отоварила битой матушка, прежде чем вышибить себе мозги из охотничьего ружья. Америка годов примерно семидесятых и мать одиночка из так называемого «белого отребья» не просыхающая в попойках и зачинающая детей от кого попало. Я был в семье старшим и ущербным на голову, но внешне выглядевший весьма недурно. Высокий рост, светлые волосы и голубые глаза, которые смотрели немного в разные стороны и выражали вечное непонимание жизни вокруг него. Вернее, это раньше они так выглядели. А сейчас… Я посмотрел в зеркало и убедился, что с ударом дубинки симметричность вернулась к ним, вместе с моей сущностью, заняв место Боба, который полетел на перерождение, закончив свои непонятки с действительностью.
Криминалисты не стали долго канителиться и, сфотографировав то что нужно, дали санитарам забрать мать моего тела в трупповозку. Через пол часа приехали новые персонажи и дородная тетка оглядела наш детский строй перед хлипкой хибарой.
— Боб. Тебе уже восемнадцать. Понимаешь меня?
Я кивнул, а тетка с удивлением стала разглядывать мое лицо.
— А мне сказали, что ты идиот!
— Это они преувеличивают. Но я их не переубеждаю.
— Ха-ха! Ты еще и остроумный! Короче! Младших я забираю, а ты вроде работаешь?
— Да. В магазине у Перельмана.
— Вот и хорошо. А своих будешь навещать, когда им подберут новые семьи. Можешь пока попрощаться.
Я обнял каждого из пяти малышей, самому старшему из которых было лет десять. Они с удивлением глядели на изменившегося меня и не знали как реагировать, когда я каждого притиснул к своей широкой груди.
— Я вас всех найду, — сказал на прощание, чем вызвал очередной шок и робкие улыбки сквозь окно увозящего автомобиля. Самые младшие даже помахали мне ручками, и я махнул в ответ, глядя на дорогу с южными деревьями и яркие цветы на обочине. А тут красиво! Оглянулся на дом и с содроганием понял, что идти внутрь совсем не хочется, по крайней мере пока не пройдет боль в голове. Прошел за дом к сараю, в котором в основном обитали дети, когда мать была пьяна. А пьяна она была постоянно! Оглядел опустевшее помещение и расставленные кровати, напоминавшие разбросанными игрушками о своих постояльцах, и улегся на свое место осторожно пристраивая голову на подушку. Теперь, можно и подумать…
Память Боба можно сказать сохранилась, но была короткой как хвост у бульдога и почти ничем меня не порадовала, кроме возможности не путаться в лицах проживающих в маленьком городке и информацией о работе, заключающейся в упаковке покупок и в помощи их доставки престарелым тетушкам. Расплачивались со мной продуктами, так как деньги наша мамаша пропивала, включая немалое пособие от государства за шестерых детей. И почему нас раньше у нее не отобрали? И как тут планировать⁈ В голове полная пустота! Кроме понимания разговорного языка, никаких дат, фамилий и тем более школьных и других знаний. Ничего! Зато тело вроде крепкое… Кроме головы. Но это дело поправимое. Надеюсь, меня не выгонят с работы если завтра опоздаю… С этой мыслью заснул и проснулся уже утром.
Сон без сновидений пошел на пользу моей пострадавшей головушке, а желудок требовательно заурчал, требуя топлива молодому организму. Рассвет набирал обороты и окрасил мир розовыми тонами, делая картину уютного городка нереально сказочной и давая мне стимул прижиться в нем. Вздохнул и повесив на нос прищепку, принялся убираться в доме, соскребая со стены мамины мозги и замывая кровь. Безжалостно выгреб на помойку почти все вещи и белье, оставив голые стенки и мебель. Так хоть дышать уже можно! Оглядел дело своих рук и умывшись, отправился вдоль по улице к месту работы.
— Боб! Ты зачем пришел⁈ Да еще так рано! Посмотри на свою голову! Ты мне всех покупателей распугаешь.
Мистер Перельман был пунктуальным и пришел без пяти минут восемь, когда я битых пол часа развлекался разглядыванием улицы и здоровался с жителями выгуливавших своих собак.
— Э-э…- издал я мычание одновременно со своим желудком.