— Ой! Какая соленая! — Мери зашла в воду впереди меня и погрузилась в набежавшую волну, которая приподняла ее и отнесла прямо в мои руки.
— Привет, русалочка! Я тебя поймал!
— Хи-хи! И что ты со мной будешь делать? — Женушка уютно устроилась на моих руках, почти ничего не веся в соленой воде.
— Зажарю и съем!
— У-у! Злюка! У меня даже хвоста нет! Может, я еще на что сгожусь? — Хитрая улыбка расплылась на моське, а ручка погладила по моей груди.
— Хм! А потом я буду ловить рыбу, а мне добыча будет говорить: «Здравствуй папа!».
— Ха-ха-ха! — Милая зашлась в смехе, болтая ногами и вызывая желание немедленно развернуться и нести ее прямо на кровать в нашем номере. Но мы все же остались купаться, собирать раковины, нежиться на не очень жгучем солнце. Я мазал любимую защитным кремом, а она млела и закрывала глазки, в которых яркой зеленью сияла любовь и обожание.
Пляж сменился после душа и переодевания уютным ресторанчиком, где мы откушали оленину из Калифорнийских лесов в брусничном соусе.
— Боб. А завтра мы куда поедем? — Мери играла вокруг вилки своими припухшими от прилива крови губками и витала в гастрономическом экстазе.
— Никуда. Завтра и может послезавтра побудем здесь, а когда надоест двинем дальше по побережью.
— Как интересно! Надеюсь, там так же красиво!
— Гораздо красивей! Но главную красоту мы привезем с собой!
— Это, как? — Мери округлила и без того большие глаза, став похожей на свою мультяшную двойняшку, только намного выигрывая живым блеском глаз, внезапным румянцем на щеках и манящими губками двигающихся в волшебном танце двух алых полумесяцев, оттененных блеском белоснежных зубок.
— Конечно это ты, милая! Ничто не сравниться с твоей красотой!
От моего признания милую пробило на нежность, и мы поспешили в постельку, чтобы высказать ее друг другу в более тесном общении.
Расслабленные едой и солнцем, мы долго ласкали друг друга, в основном, конечно я, но мне тоже немного перепало, хе-хе, и Мери вздохнув приняла мой вес и «волшебную палочку» в свое зарозовевшее местами тело. Опираясь локтями, почти завис над любимой, любуясь малейшей гримассой удовольствия на лице моей женщины, нежно двигаясь внутри ее животика, добираясь до самой дальней точки нашего слияния. Ее грудки вздрагивали и нетерпеливо тыкались в мою грудь напряженными сосками, выписывая иероглифы любви на моей коже.
— Ах! — Любимая напряглась, подавая навстречу лобок и словила первый предвестник оргазма, которые затем последовали один за другим, закончившиеся судорожным объятием, и Мери приняла на себя весь вес моего тела и выплеснувшуюся внутрь порцию живчиков в питательном растворе.
— Люблю тебя! — Шепнул в тяжело дышащие губки и поцеловал, едва касаясь губами. Мери согласно вздохнула и сильней сжала свои объятия, плавясь в своей и моей нежности.
— Бо-об! — Моя милая какое-то время спустя пошла в ванную, чтобы подмыться и воззвала ко мне. — Кажется я потекла!
— В смысле?
— У меня начались месячные! На два дня раньше! Как же так⁈
— Кажется, я слышал, что от перемены климата, солнца, смены обстановки или при тяжелом труде могут быть сбои. Ты ведь не сильно перетрудилась?
— Сильно! Меня нещадно эксплуатируют каждый день! Бегемот!
— Бегемоты толстые! А я стройный, только мускулистый, ха-ха! Как же мы лоханулись⁈ Теперь весь твой график к чертям!
— Ничего не к чертям! — Милая вернулась в трусах с толстой прокладкой на своей рабочей части. — Просто будет новый с начала первого дня цикла. — Она прилегла, холодя мокрым телом. — Потом сможешь опять метать свою икру, хи-хи!
— Икра — это твои яйцеклетки! А у меня — боевые пловцы, берущие их на абордаж. Какая же у тебя гладкая кожа! — Я погладил обнаженную спину любимой, подгребая ее к себе и обнимая, глядя глаза в глаза. — Кажется ты меня заколдовала! В средние века тебя бы сожгли.
— Это, ты у нас в семье волшебник! Самый великий, ужасный и любимый… — Мы слились в поцелуе и унеслись в страну влюбленных, растворяясь друг в друге и пространстве, постепенно погружаясь в обоюдный сон.
Утром встали поздно и под охи бедной девушки, собрались спуститься позавтракать.
— Чувствую себя, как разбитая кляча! И это еще имея счастливую хромосому. А как же обычные женщины? Ведь некоторые даже работают, не имея возможности взять выходные, — жаловалась милая пока мы шли к выходу.