Выбрать главу

Календарное лето постучалось в дверь, и студенты погрязли в зубрежке и сдаче экзаменов. Я же в эти дни сбегал из кампуса на съемную квартиру, где мы встречались с Синтией.

— Я дома! — Крикнула с порога подруга, и с разбега плюхнулась на кровать, заставив меня покачнуться и отложить книгу. — Что сначала? Еда или секс?

— Давай секс. А то с полным животом как-то не очень.

— Это правильно! У меня для тебя сюрприз! — Синтия встала у кровати и принялась не спеша разоблачаться, оголяя плечики, стягивая платье и медленно расстегивая лифчик. Времена, когда мы трахались как кролики начиная с порога прошли, и наступила эпоха чувственного секса, с небольшими играми и затеями. Наконец, Синтия стала снимать с круглой попки трусики повернувшись спиной и изгибая изящный стан.

— Та-дам! — Повернулась она ко мне, предъявляя тщательно выбритую писечку с небольшой щеточкой волос на лобке. — Любуйся!

Я сел и подтянул руками за бедра свою временную подружку, разглядывая предъявленное богатство.

— А пахнет, как! — Чмокнул в милый разрезик и прижался щекой к вздрагивающему от смеха животу.

Затем я долго и нежно гладил Синтию изнутри, пока она изнемогала, стонала и требовала двигаться быстрей не в силах терпеть муку надвигавшегося оргазма, который завис, сводя с ума все нервные окончания. Наконец девушка не выдержала и с силой прижав к себе за мои булки кончила, напрягаясь в судороге всем телом и выдавая утробный стон.

— У-у, садист! Фух! Кончила, как в последний раз!

Я не ответил, выдавливая в тесное нутро последние капли. Неплохо получилось!

Наконец в один из дней проф объявил, что я свободен до середины августа, и я помчался к своей любимой, с которой активно переписывался весь прошедший период. Миссис Финч физически совсем сдала, но была так же рада моему приезду.

— Ох, Боб. Зажилась я на этом свете! Некому даже свой домик передать. Внуки все работают и сюда приехать не могут. Митч хочет забрать меня к себе. Поняньчусь напоследок с правнуками. Ты поживи здесь. Хорошо?

— Хорошо миссис Финч. Не беспокойтесь! Я присмотрю за домиком.

На следующий день она уехала, а я позвонил Китти.

— Боб! Ты приехал⁈ Мери на занятиях. Тебя папа просил к нам зайти, когда объявишься. Позвони вечером!

День занял уборкой внутри домика. Хоть старушка и была чистоплотной, но сил у нее уже не хватало на банальную уборку, и я двигал мебель, мыл полы и драиль кафель и сантехнику в санузле. Умаялся, но домик засиял чистотой и уютом. Теперь можно и дела решать.

— А Боб! День добрый! — Ответил отец Китти и моей Мери. — Можешь заехать к нам? Расскажешь о своей учебе.

— Конечно, мистер Гринн! С радостью навещу вас!

Через сорок минут я уже заезжал во двор особняка.

— Здравствуйте миссис Гринн! — Приветствовал встречавшую меня хозяйку. Мои яйки поджались, почувствовав неладное от подобного приема. Неужели, засада⁈

— Здравствуй Боб! Заходи! Джон тебя ждет, — приветливо улыбаясь поздоровалась потенциальная теща.

Точно засада!

Мистер Гринн проявил полное радушие, как будто встретил почти родственника или партнера по совместному бизнесу, даже предложив выпить спиртного. Вежливо отказался, попросив лимонада. Мистер Гринн витиевато принялся расспрашивать о моем житие бытие, пока не подобрался к тому, ради чего затеялся этот прием.

— Боб! Я корю себя, что недостаточно был к тебе внимателен! Ты вернул нам самое дорогое! Нашу Мери! Ты уже видел ее?

— К сожалению, пока не успел.

— Скоро она придет с занятий. Думаю, она будет рада встрече с тобой. Останешься поужинать? — Я лихорадочно перебирал в уме варианты своего прокола, пока Гринн старший не запел, как его старинный друг Фергюсон, отзывается об одном очень одаренном юноше. Пазл встал на место, и я усмехнулся, узнавая вечную проблему: выгодно — не выгодно. Минус поменялся на плюс, и я неожиданно стал годным для дочки, которая видимо высказала родителям так или иначе свою симпатию ко мне. Тут они и решили, брать меня тепленького, пока какая-нибудь студентка не увела перспективного жениха.

Время до ужина провел в обществе Китти, которая налилась как наливное яблочко и уверенно козыряла двоечкой и утончившейся талией за счет округлившихся бедер. Засранка отчаянно флиртовала и старалась чтобы я как следует разглядел от чего я отказываюсь.

— Смотри! Видишь? — Говорила она, показывая на ногу, задирая край короткой юбки. — Синяк какой! А как было больно!

— Ты чего это тут трусами сверкаешь⁈ — Вошла в комнату Мери. — Следи за манерами!

— Сама следи! Э-э! — Младшая высунула язык, но отошла в сторону.

— Привет, — милая привстала на цыпочки и поцеловала в губы. — Опять вырос! Скоро в дверь не пройдешь!

— Да вроде нет…

— Со стороны виднее! Что тебе папа сказал?

— На ужин пригласил.

— Еще бы не пригласил! Я ему заявила, что внуков он увидит только от тебя или вообще не увидит!

— Ну, у них еще Китти есть…

— Брысь отсюда! — Моя Мери не теряла времени и стала уверенной в себе и напористей, сверкнув зелеными молниями в сторону сестры.

— Да! Если она тебе откажет, то я могу тебе родить! — Выкрикнула младшая и с хохотом убежала.

— Вот же оторва! — Сказала Мери, устраиваясь в моих объятиях. — Как ты?

— Уже хорошо. Ты пришла…

Мы замолчали, слушая сердца друг друга. Слова казались лишними, а души общались не вербально на своем языке, даря теплоту и чувство близкого тебе существа.

За ужином мы с Мери опять сидели рядом, а хозяин и хозяйка поглядывали на нас с удовлетворенным видом, в мыслях объединив нас в рамку и повесив на стенку. В принципе я был не против, но жить собирался подальше отсюда. Как минимум кварталов на пять, поправился вспомнив свое желание поселиться в этом городе.

После ужина пошли с Мери гулять по парку и долго целовались под ивой.

— Еще целый год! Я не выдержу! — Шептала Мери. — Ты там… — Она замолчала. — Много девушек заглядывали тебе в штаны?

— Опять мочало! Начинай сначала!

— Нет! Не говори! Обещай, что сделаешь это со мной пока ты здесь! Мне так будет спокойнее.

Я поспешил занять ее ротик, пока она еще чего-нибудь не наговорила.

Отгадайте! Сколько времени длилась ее осада?

А ни сколько! В первое же посещение Мери деловито прошлась по комнатам, одобрительно кивнула и показав на кровать сказала:

— Я в душ. Когда приду, чтобы ты был в кровати и голый!

Я открыл было рот, но увидел только вид девичьей фигуры с тыла, моментом скрывшейся в ванной, откуда послышался шум водяных струй. Вздохнул и достал коробку с заряженными кристаллами смиряясь с неизбежным. Итак, продержался целый год! Вспомнил Синтию и почесал смущенно затылок. Но я же старался!

Когда Мери в чистом халате от миссис Финч вошла в комнату, я уже выполнил задание накрыв простыней свой «подарок». Девушка заалела щечками, став похожей на Белоснежку из мультика, и распахнув махровые полы, сбросила халат на пол, предъявив мне фигуру для обзора. Потупив глазки, повернулась вокруг оси показывая какое сокровище мне досталось. Я оценил! И когда ко мне прильнуло сокровище, обнял любимую, как самую настоящую драгоценность готовый не выпускать из рук всю свою жизнь.

— Так и будешь держать? — Спросила Мери, нащупывая рукой мой стержень.

— Ох! Милая! Я боюсь причинить тебе боль.

— Трусишка! Ну ка! Лежи смирно!

Девушка без всякой подготовки попыталась броситься голой писькой на мое копье, но у нее по понятным причинам ничего не получилось.

— Милая! Давай теперь я. Устала бедненькая? — Мери кивнула, распластавшись на мне. Я переложил ее на спину и принялся гладить, целовать и пощипывать, заставляя чудесный инструмент изгибаться, дрожать и издавать звуки. Писечка намокла, губки набухли, причем и внизу и на верху, а желание девушки быть наполненной твердой плотью оформилось физически. Поэтому, когда я приподнял ее колени и подался вперед, она только вскрикнула, распахнув глаза и спустя десяток секунд уже нетерпеливо стала ерзать попой желая продолжения. Не стал ей отказывать, удивляясь разности с поведением Синтии. Мери, казалось, не почувствовала своей травмы и благополучно кончила почти сразу, вздрогнув и задышав часто-часто. Затем немного расслабилась и через минуту уже вновь обнимала за шею подавая навстречу свой пирожок. Второй оргазм приходил дольше и значительно ярче, вызвав радостный вскрик у моей девочки. Я не раздумывая выскользнул и оросил белесой жидкостью плоский живот, добив до молочных грудок.