Ближе к концу июля Гудериан, все это время исполнявший обязанности начальника оперативного отдела штаба Железной дивизии в отсутствие такового, написал Бишоффу меморандум. Этот документ очень трудно перевести на другой язык так, чтобы сохранить всю его неповторимую выразительность, поскольку местами Гудериан переходил на драматический стиль. Меморандум начинается с анализа ухудшающейся политической ситуации, отражая цели, поставленные ранее Сектом. Далее Гудериан развивает собственные взгляды, отличавшиеся от официальной политики: «Со всех сторон Германию окружают государства Антанты. Промышленность и торговля контролируются ею же. Реставрация и усиление Германской империи исключены».
«Отсюда возникает вопрос, как держать связь с Россией через Прибалтику?»
«Дивизия не оставила плана установить мост между Германией и Россией, даже несмотря на ухудшение отношений с Латвией. С целью достичь взаимодействия с русскими она установила контакт с белогвардейскими частями в Митаве».
«Перед русскими встают две политические альтернативы. Согласно первой наилучший выход – присоединиться к Антанте. Эта точка зрения преобладает в батальоне Ливена, ориентированном на Англию. Большая часть этого батальона передислоцирована в Ревель для участия в боях на Северном фронте».
Носителем другой точки зрения является полк «Граф Келлер» под командованием Вермонта. Этот полк ориентируется на Германию. Полковник Вермонт считает, что Германская империя достаточно сильна, чтобы помочь русским. Союз с Россией имеет первостепенное значение, поскольку позволяет Германии избежать окружения. Командования «Север» и «Цегрост» поддерживают дивизию. Не будучи полностью убежденными в успехе этого плана, они тем не менее думают, что следует попытаться его осуществить2.
В этом их поддерживал второй офицер генштаба, капитан Гудериан, лично посетивший командование «Север» в Бартенштейне.
«Германская империя не понесет какого-либо финансового ущерба, передав военное снаряжение русским, так как, по условиям мирного договора, большая часть должна быть передана Антанте для уничтожения».
«Если дивизия останется в Прибалтике против воли правительства, ей, естественно, придется влиться в ряды русских войск.
Этот переход, главным образом, зависит от того, как его профинансируют русские. Дивизия запретила переход отдельных подразделений. Обеспечить удовлетворение законных требований сможет лишь организованный переход всей дивизии. Если к русским уходят офицеры и солдаты в индивидуальном порядке, то делают это на свой страх и риск… Антанта настаивает на скорейшей по возможности эвакуации немецких войск из прибалтийских государств и настойчиво ставит этот вопрос на различных дискуссиях… Англичане опасаются реорганизации Германии в прибалтийских государствах и аннулирования Версальского договора, которое может последовать за этим. Верховное командование уже распорядилось начать эвакуацию…»
Меморандум произвел на Бишоффа сильное впечатление, потому что выражал его собственные взгляды. И все же подобные убеждения вряд ли приличествовали беспристрастному штабному офицеру, посланному Сектой, чтобы держать в узде Железную дивизию. Личное предпочтение Гудериана, несомненно, формировалось под влиянием политической обстановки, вызывавшей тревогу у многих немецких офицеров, стоявших на той же идейной почве. Бишофф заметил, что у него нет никакого желания просить у правительства «так называемой Веймарской коалиции» чего-либо невозможного. «Даже если это правительство не может открыто идентифицировать себя с нами… Это означает, что оно действительно должно работать против нас или ставить нам палки в колеса». Однако, подобно Микоберу, он, Гудериан и остальные ожидали, что произойдут какие-то невероятные события, которые в корне изменят ситуацию в их пользу, ожидали даже тогда, когда уже пришел приказ о начале поэтапной эвакуации. Первые подразделения должны были отправиться в Германию 23 августа.
«Я ехал с капитаном Гудерианом, – писал Бишофф, – …все еще надеясь, что поступит приказ, отменяющий действие предыдущего. Когда я встал перед строем солдат, увидел в их глазах и опасение, что дело зашло слишком далеко, и надежду, что случится чудо и все изменится в противоположную сторону, все мои сомнения отпали. Я был убежден, меня поддержит вся дивизия».
2
Следует указать, что они не придерживались этого мнения. Уилер-Беннет, например, утверждает, что Сект считал планы фон дер Гольца «чистой фантазией».