Однако тешиться надеждами и временными преимуществами не в характере неугомонного Гудериана. Ему нужна была немедленная и позитивная поддержка на самом высоком уровне. Бломберг, как военный министр, сочувственно относился к его планам, но был далек от интриг в главном командовании армией. Гудериан почувствовал, что Гитлер будет для него более доступен. В «Воспоминаниях солдата» он писал: «Я был убежден, что глава правительства одобрит мои предложения по организации современных вооруженных сил [вермахта], если мне только удастся изложить ему свои взгляды». Это замечание явилось результатом первого смотра новой техники в Куммерсдорфе в начале 1934 года, на котором присутствовал Гитлер. Тогда Гудериану позволили в течение получаса продемонстрировать основные элементы танковой дивизии – мотоциклетный взвод, взвод противотанковых орудий, взвод первых экспериментальных легких танков (T-I, конструкции Виккерса, замаскированных под названием «Сельскохозяйственный Трактор»), и несколько разведывательных бронемашин; в этом заключалась радикальная концепция Гудериана, предусматривающая создание сил обороны с иной структурой, в которой объединенное командование танковыми войсками стало бы такой же доминантой, как пехотное и артиллерийское. В то же время, часто цитируемое замечание Гитлера: «Это то, что мне нужно! Это то, что я хочу иметь», может быть неправильно истолковано в том отношении, что Гитлер не обязательно сказал «почему» или в каком количестве ему нужны танки. Рядом с ним в тот день стоял Герман Геринг, министр, облеченный огромными полномочиями, создавший люфтваффе. Последние, разумеется, имели приоритет над всеми остальными родами войск в отношении выделяемых ассигнований и ресурсов. Хотя в Куммерсдорфе Гитлер увидел кое-что современное, быстрое и сенсационное, то, что должно было повысить престиж германских вооруженных сил, но не произнес ничего, что свидетельствовало бы о том, что у него сложилось цельное представление о революционных изменениях в способах ведения наземных боевых действий. Наиболее вероятно, что он увидел силу, которая поможет ему драматизировать угрозы при розыгрыше карт в европейской геополитике. В результате танковые войска не получили никакого приоритета, и Гудериану пришлось и дальше бороться за их признание5.
Над всеми прочими соображениями в связи с расширением армии до 36 дивизий – цель, которую Гитлер поставил в начале 1934 года и сделал публично известной в 1935 г., – довлело желание создать силы, способные защитить границы Германии. Оккупация Рура в 1923 году французами, не встретившая сопротивления, поскольку сопротивляться было практически нечем, вызвала к жизни постоянный страх вторжения с запада, который слегка оттесняла на задний план лишь угроза со стороны вновь созданных государств, Польши и Чехословакии, с момента своего возникновения в 1918 году то и дело пытавшихся поживиться территорией за счет соседей, причем Польша проявляла больше активности в этом плане, чем Чехословакия. Нет никаких доказательств, что генеральный штаб рассматривал планы наступательных операций, как до начала перевооружения, так и на первой его стадии. Причины очень просты: все военные приготовления Германия могла закончить лишь к 1943 году. Давая такую оценку, генштаб исходил из реального состояния финансов страны и возможностей ее промышленности. Решение о принятии любой дорогостоящей программы было делом мучительным, ибо принималось в свете ограничений, к которым примешался страх перед возможным финансовым кризисом, если процесс пройдет слишком быстро. Экономия, экономить на всем, экономить везде. Под этим девизом Германия приступала к укреплению своей обороны. В таких условиях думать о наступательных вооружениях приходилось в последнюю очередь. В 1936 году на страницах своей книги «Внимание! Танки!» Гудериан, несомненно, изложил свои истинные убеждения, заключавшиеся в том, что Германия может позволить себе только короткую войну в надежде привести ее к выгодному для себя завершению, прежде чем ресурсы истощатся, и армия будет разбита. Такие убеждения не типичны для человека, жаждущего войны.
5
В одном из своих показаний союзникам в 1945 году, генерал пехоты Георг Томас, прекрасно зарекомендовавший себя на посту начальника Управления вооружения Главного командования вермахта – OKW (Oberkommando der Wehrmacht), созданного в 1934 году, высказал мнение, что «вплоть до 1937 года Гитлер не имел намерения начать войну. Он считал, что может блефовать, начав программу быстрого перевооружения, и достигнет своей цели мирными средствами… Гитлер придавал большое значение обладанию большим количеством тяжелой артиллерии, механического оружия и противотанковых средств. Танки получили признание только после успеха в польской кампании». Уж Томас знал, о чем говорил.