Создание в 1934 году танковых войск под командованием Лутца и начальника штаба Гудериана пробило брешь в обороне оппонентов, но не более того. Гудериан так и не смог убедить Бека в необходимости принять устав танковых войск, регулирующий вопросы боевой подготовки, написанный Гудерианом и его офицерами. Возможно, начальник штаба считал, что эти вопросы следует решать в рабочем порядке, но как бы то ни было, а к 1939 году большая часть необходимых наставлений так и не поступила в войска. Конечно, Бек вообще не видел нужды создавать танковые войска, ведь танки, по его мнению, годились лишь как вспомогательное средство, подчиненное пехоте. Такая же точка зрения господствовала во французской армии. Действительно, вид первых легких танков – T-I, предназначенных лишь для учебных целей и составивших в 1934 году 1-й батальон под командованием майора Гарпе, внушал мало доверия. T-I, имея на борту лишь пулеметное вооружение и ограниченную проходимость по пересеченной местности, не походили на оружие, доминирующее на поле боя. И все же, в августе 1935 года этот батальон, еще один, плюс различные мелкие подразделения – настоящие и псевдо, из которых Лутц и Гудериан в течение последних пяти лет формировали различные экспериментальные части, – приняли участие в специальных маневрах, и за четыре недели интенсивных экспериментов подтвердили жизнеспособность единой системы, которую представляли. Маневры также показали безграничную веру всех участвовавших в них танкистов в новый способ ведения боевых действий. Основные сбои происходили в мобильных ситуациях, когда давали о себе знать ограниченные возможности средств связи. Совершенно очевидно обозначилась необходимость разработки новых, более надежных систем радиосвязи. Но формирование командования танковыми войсками было тогда всего лишь формальностью, и официально эта идея в октябре воплотилась в реальность. Лутц стал первым генералом танковых войск. Сформировали три танковых дивизии – без танков, поскольку техники еще почти не было, а офицеры и солдаты должны были пройти соответствующую подготовку. Даже тогда этот проект был значительно урезан в правовом отношении.
Бек отказался предоставить новому командованию равный статус с пехотным и артиллерийским. Назначение же Гудериана командиром 2-й танковой дивизией удалило его от деятельности, являвшейся стержнем прогресса. Теперь Гудериан не мог оказывать влияние на принятие решений, определявших развитие нового рода войск. Убрав его, Бек сразу же и почти без противодействия сформировал танковую бригаду, задачей которой было тесное взаимодействие с обычными, медлительными кавалерийскими и пехотными дивизиями – задача, которую Лутц и Гудериан в своем докладе в 1935 году определили как одну из многих функций танков. Это первый, но никак не последний случай, когда начальник генштаба хитро обошел Гудериана.
Не следует, однако, думать, что Бек был одинок в своем противостоянии командованию танковыми войсками, или что последнее являлось единственным новшеством, введению которого он сопротивлялся. Просто Бек представлял собой фокусную точку, где сосредоточилось сопротивление тех влиятельных сил в генеральном штабе, которые не были убеждены в жизнеспособности новых видов вооружения и систем – будь то танки, самолеты или новый главный штаб вермахта, бросивший вызов старому господству генерального штаба. Гудериан вовсе не кривил душой, когда уже после 1945 года заметил, что этот тип генерала «…доминировал в армейском генеральном штабе и преследовал личные цели. Такая политика вела к тому, что ведущие позиции генерального штаба в центральном руководстве были всегда заняты людьми их образа мыслей». Знакомая история. В большинстве армий дело обстоит так же. Однако это провоцировало людей нетерпеливых и энергичных, таких как Гудериан и Гитлер, тоже преследовавших свои личные цели. Каждый протагонист этой драмы был полон добрых намерений по отношению к самому себе.