До конца 1921 года Гудериан занимался одним-единственным делом – несложным, но фундаментальным – боевой подготовкой пехотной роты. Он давно уже, с 1914 года, не командовал солдатами (за исключением месячного пребывания в должности командира батальоном в сентябре 1917 года) и соскучился по этой работе, окунулся в нее с головой и заставлял своих солдат выкладываться до изнеможения. Для него это было первой возможностью вплотную заняться учениями на самом низком уровне с учетом уроков 1918 года. В 1921 году в Гарце близ Гослара проводились экспериментальные маневры с привлечением механизированных войск. Задача была дорога его сердцу, потому что позволяла установить более тесные отношения с солдатами, что соответствовало политике Секта, стремившегося ликвидировать или хотя бы сделать менее заметной пропасть между солдатами и офицерами. Подчас Гудериан бывал резок с нижними чинами, еще более резок с офицерами, и его едкий язык мог ранить очень больно. И все же он был справедлив, последователен, тщателен до мелочей и стремился внедрять в систему боевой подготовки все новое и прогрессивное. Его требования всегда были обоснованы. Солдат знал, зачем он выполняет ту или иную учебную задачу. Результат такой неустанной, самоотверженной, творческой деятельности мог быть только один – блестящая боевая выучка, спаянность, безупречная дисциплина и высокое моральное состояние подразделения, которым командовал офицер, придававший одинаковое значение как принуждению, так и убеждению. Бывшие подчиненные Гудериана никогда не забывали о нем и всегда радушно принимали его.
Когда Гудериану пришло время уезжать на новое место службы, они выразили свои чувства в стихотворении, как бы подытожившем его труды:
Глава 4
ПОИСКИ СПАСИТЕЛЯ
С 1921 года красной нитью через всю деятельность Ганса фон Секта в области строительства германских вооруженных сил проходило восстановление старинных, традиционных кодексов чести и поведения и их соединение с современными передовыми взглядами на вопросы стратегии и тактики, обусловленные развитием техники. Сект, как и многие его предшественники и современники, был человеком раз и навсегда установленных правил и принципов. Относительно чести солдата, понятия, требовавшего от офицера, например, чтобы тот при всех обстоятельствах защищал не только свое доброе имя, но и достоинство своей жены, Сект был непреклонен: «В этом заключается новая и серьезная обязанность командира, обязанность быть суровым ради чести», – писал он. Отнюдь не новое требование, но Сект считал, что его следует повторять снова и снова. Не блещет оригинальностью и его следующее утверждение:
«Чем эффективнее эта [регулярная] армия, чем больше ее мобильность, чем решительнее и более компетентно командование, тем больше шансов разбить силы противника». Он требовал: «Высокой мобильности, достигаемой использованием многочисленной и высокоэффективной кавалерии, как можно более полным применением автотранспорта и способностью пехоты совершать быстрые марш-броски на значительные расстояния; самого эффективного вооружения и постоянного пополнения живой силой и техникой».
Сект не исключал возможности использования танков, хотя те и не были здесь упомянуты: он полагал, что танки разовьются в отдельный «род войск» помимо пехоты, кавалерии и артиллерии – важное умозаключение, позднее вызвавшее много споров.
В дополнение к министерству вооруженных сил «Truppenamt» и соответствующим центральным органам рейхсвера были учреждены инспектораты, в задачу которых входил контроль и исследование вопросов, имевших, по мнению Секта, первостепенное значение для будущего. В их число входил инспекторат автомобильных войск, возглавляемый генералом фон Чишвицем, чьи широкомасштабные задачи охватывали как их тактическое применение, так и многообразные и сложные проблемы управления и технического обеспечения – снабжение горюче-смазочными материалами, ремонт и техобслуживание, а также строительство дорог. Прежде всем этим вопросам уделялось недостаточное внимание, за исключением организации снабжения стабилизировавшегося фронта. Именно в этот инспекторат в 1922 году и назначили Гудериана. Однако форма, в которой состоялось назначение, лишила его уверенности в будущем. Осенью 1921 года у него состоялся разговор весьма неопределенного характера со своим полковником, и тот поинтересовался, как бы отнесся Гудериан к возвращению на работу в генштаб. Затем – долгое молчание. В январе ему позвонил подполковник Иохим фон Штюльпнагель и предложил поехать в 7-й [баварский] автотранспортный батальон в Мюнхене, где появилась штабная вакансия. Подозрительный Гудериан тут же потребовал объяснений. Что происходит? Каковы его перспективы? В то время продвижение по службе шло очень медленно, и назначение в находившийся на отшибе автобат не сулило ничего хорошего, скорее настоящий тупик, и никак не подходило Гудериану, привыкшему быть в центре событий, там, где принимались кардинальные решения. Для честолюбивого офицера, жаждущего сделать карьеру, Мюнхен в качестве трамплина явно не подходил.