Глава 5
СОЗДАНИЕ ТАНКОВЫХ ВОЙСК
Когда события колоссальной важности, происходящие в ходе столкновения революционных по своему характеру причин, отбрасывают тень на дипломатическую и политическую сцену, привлекая к себе всеобщее внимание, это симптом того, что происходят и другие события, хотя часто остающиеся незамеченными в силу своей тривиальности и эндемичности, но, тем не менее, имеющие немалое значение.
Наряду с яркими проявлениями борьбы Гитлера за абсолютную власть в Германии, окрашенными в тона расовых предрассудков, выходом Германии из Лиги Нации, расправой над диссидентствующими элементами, убийством нацистами австрийского канцлера в июле 1934 года и снятием секретности с существования люфтваффе в марте 1935 года (всего за несколько дней до объявления о введении всеобщей воинской обязанности и о восстановлении генштаба) происходили также значительные, хотя и менее заметные сдвиги в распределении власти и влияния. Например, упадок СА привел к росту значения гиммлеровских СС, ставших инструментом реализации внутренней политики нацистской партии, причем СС уже начали создавать свое военное крыло – Ваффен СС, – которым в будущем предстояло сыграть огромную роль. Одновременно с этим деятельность Бломберга и Рейхенау вела к снижению роли сухопутных сил. Оба стремились к созданию центральной оборонительной организации, позднее ставшей именоваться вермахтом. Сухопутные войска, флот и авиация должны были стать зависимыми структурами, подчиняющимися новому центральному штабу. Гитлер начал проявлять завуалированные признаки враждебности по отношению к сухопутным силам; впрочем, и некоторые армейские офицеры также выражали недовольство порядками, существовавшими в их структурах. Таким образом усилия Лутца, всего лишь генерал-лейтенанта, и его начальника штаба, Гудериана, 1 апреля 1930 года ставшего полковником, создать новое командование (армию внутри армии, как полагали некоторые, поскольку это командование объединяло подразделения всех существовавших тогда родов войск) являлись небольшой частью кардинальной ломки, хотя и имели больше шансов на успех, поскольку внимание их потенциальных противников было отвлечено другими делами. Пользуясь этим, Лутц и Гудериан на заседаниях комитета могли вести дебаты в относительно спокойной обстановке и рациональными аргументами набирать очки.
Однако тешиться надеждами и временными преимуществами не в характере неугомонного Гудериана. Ему нужна была немедленная и позитивная поддержка на самом высоком уровне. Бломберг, как военный министр, сочувственно относился к его планам, но был далек от интриг в главном командовании армией. Гудериан почувствовал, что Гитлер будет для него более доступен. В «Воспоминаниях солдата» он писал: «Я был убежден, что глава правительства одобрит мои предложения по организации современных вооруженных сил [вермахта], если мне только удастся изложить ему свои взгляды». Это замечание явилось результатом первого смотра новой техники в Куммерсдорфе в начале 1934 года, на котором присутствовал Гитлер. Тогда Гудериану позволили в течение получаса продемонстрировать основные элементы танковой дивизии – мотоциклетный взвод, взвод противотанковых орудий, взвод первых экспериментальных легких танков (T-I, конструкции Виккерса, замаскированных под названием «Сельскохозяйственный Трактор»), и несколько разведывательных бронемашин; в этом заключалась радикальная концепция Гудериана, предусматривающая создание сил обороны с иной структурой, в которой объединенное командование танковыми войсками стало бы такой же доминантой, как пехотное и артиллерийское. В то же время, часто цитируемое замечание Гитлера: «Это то, что мне нужно! Это то, что я хочу иметь», может быть неправильно истолковано в том отношении, что Гитлер не обязательно сказал «почему» или в каком количестве ему нужны танки. Рядом с ним в тот день стоял Герман Геринг, министр, облеченный огромными полномочиями, создавший люфтваффе. Последние, разумеется, имели приоритет над всеми остальными родами войск в отношении выделяемых ассигнований и ресурсов. Хотя в Куммерсдорфе Гитлер увидел кое-что современное, быстрое и сенсационное, то, что должно было повысить престиж германских вооруженных сил, но не произнес ничего, что свидетельствовало бы о том, что у него сложилось цельное представление о революционных изменениях в способах ведения наземных боевых действий. Наиболее вероятно, что он увидел силу, которая поможет ему драматизировать угрозы при розыгрыше карт в европейской геополитике. В результате танковые войска не получили никакого приоритета, и Гудериану пришлось и дальше бороться за их признание5.
5
В одном из своих показаний союзникам в 1945 году, генерал пехоты Георг Томас, прекрасно зарекомендовавший себя на посту начальника Управления вооружения Главного командования вермахта – OKW (Oberkommando der Wehrmacht), созданного в 1934 году, высказал мнение, что «вплоть до 1937 года Гитлер не имел намерения начать войну. Он считал, что может блефовать, начав программу быстрого перевооружения, и достигнет своей цели мирными средствами… Гитлер придавал большое значение обладанию большим количеством тяжелой артиллерии, механического оружия и противотанковых средств. Танки получили признание только после успеха в польской кампании». Уж Томас знал, о чем говорил.