Жёлтый дом Чебурашки, номер десять, ничем не выделялся среди остальных. За исключением, разве что, бани напротив него. Давным-давно Сергей решил вынуть из поленницы у одной из её стен пару деревяшек и разжечь костерок в образовавшемся проёме. Он нарвал бересты и засунул внутрь, после чего поджёг. Горело оно и впрямь здорово, и оставило после себя здоровенную дыру в стене, которую забили досками сикось-накось.
Мы взобрались на крыльцо без перил, с слегка подгнившими досками, и постучали в дверь с красивой резьбой, изображавшей петуха, в надежде, что откроет её не старик Семён Черненко. Его в последний раз мы видели близко с вилами в руках, перекошенным лицом и криком - 'Я вас, малолетки, всех поубиваю!' Но, к счастью, вместо него нам открыла Тамара Ивановна, Сашина бабушка.
- Чого? - булькнула она, уставившись на нас выпученными глазами.
Старушка ростом не дотягивала даже до моей груди, зато по ширине превосходила нас с Сергеем вместе. Удивительно, как она могла несколько раз в день выходить на улицу, если учесть, что ей каждый раз приходилось делать это боком. Из коридора пахнуло чем-то старым и сырым, как будто они хранили в нём опилки. Я достал заранее приготовленное письмо из кармана.
- Сашке тут вот... - я посмотрел в широкое, немного сплющенное старушечье лицо и почувствовал себя неуверенно. Мне показалось невероятно глупым говорить о почте.
Сергей выхватил конверт из моей руки и протянул ей.
- Мы в магазине нашли. Написано, что Саше. Но мы его уже лет двадцать не видели.
- Так щас увидити, - Тамара Ивановна, казалось, даже немного потрясывалась в такт
собственного голоса. - А ну, пошли в дом.
Развернувшись вокруг широкой оси, она проковыляла по коридору. Я фыркнул в кулак, глядя на то, как она переваливается с бока на бок. За дверью в избу скрывалось компактное помещение с низеньким потолком и печью посередине. Дрова у одной из стен поначалу меня удивили - я никогда не видел, чтобы кто-то хранил их в доме. Но потом я вспомнил про Сергеев инцидент и снова улыбнулся.
У двух окон, выходивших на деревенскую дорогу, стоял обеденный стол. Все оставшиеся стены по обыкновению занимали кровати и шкафы. Половик под ногами
перевидал сотни поколений моли, а сервант, похоже, успел застать великую Октябрьскую революцию. Печь отличалась глиняной пятнистостью в тех местах, с которых обвалилась штукатурка. Гора посуды на жаровне, а так же несколько грязных тарелок на столе, говорили о том, что обедали недавно.
Картина на стене с рекой, протекавшей вдоль живописного луга, показалась мне знакомой. Вырезка из бересты на тему природы между окнами, доска для выжигания со смешной рожей над одной из кроватей, старые вазы на подоконниках - всё это на несколько секунд вернуло меня в детство.
- Яичницу, говорю, будите? - громогласно выдохнула Тамара Ивановна. Я очнулся.
- Нет, нет, - замотали головами мы, с любовью вспомнив учительские пирожки. -
Плотно сегодня позавтракали.
- Что, даже чаю не выпьете? - удивилась старушка.
Мы снова возразили.
- Саше письмо вот тут, - я помял конверт в руках, отряхнув снег с ботинок на половик.
Собрав посуду на столе, Тамара Ивановна закинула её на печку, а затем протянула пухлую руку.
- Дай-к сюда.
Я протянул конверт. Пробежавшись глазами по желтоватой бумаге, старушка заявила. - Так эт Лексан Семёнычу! Наш-то Лексан Лексаныч.
Я посмотрел на Сергея вопросительно. 'Отцу его' - объяснил он. Папа 'Чебурашки' умер лет пятнадцать назад. Он был сильно моложе своих школьных коллег и поэтому новость о его кончине всех сильно удивила.
- Ну. - согласилась наша хостесс. Не успела она отворить дверь в коридор, чтобы, видимо, позвать 'Лексана Лексаныча', как из проёма в комнату шагнул громадный детина.
Мы уставились в потолок, где, предположительно, находилась голова детины. Черноволосый, без единого намёка на оттопыренные уши, Саша улыбался нам во все тридцать два белоснежных зуба. Дедова телогрейка, бывшая ему явно маленькой, довольно забавно смотрелась с замызганными джинсами и модными иностранными кроссовками.
- Hi guys, - Саша протянул нам руку.
Сергей взял руку, а я спросил в недоумении - 'Чего?'
- Привет, говорит, - объяснил Сергей. Я тоже пожал руку.
- Ни слова по-человечески! - пожаловалась Сашина бабушка.
- Yeah, sorry about that, - Саша пожал плечами с тоской. - But I understand everything, real- ly.
- Чё он говорит? - снова спросил я.
- Что всё понимает, - нехотя ответил Сергей.
- Мать послала в Америку-то в детстве. И вот! Погостить приехал к нам, - она
посмотрела на нас и снова обратилась к Саше. - Письмо тут пришло твоему отцу,
слыш?
- Ага?, - по-русски удивился Саша и посмотрел на конверт.
Тамара Ивановна раскрыла его и развернула лист. Хоть эта сама прочитает, - подумал я. Деда Ваня, к которому мы заходили ранее, читать не умел, а его соседка, вдова толстяка, письмо для покойного мужа брать отказалась - мол, дурной знак.
- Из сберкассы пишут, - старушка вперилась взглядом в текст Мы втроём сгрудились за её спиной. - Папаня для тебя счёт оставил. Двац лет назад!
- Wow! - воскликнул Саша с воодушевлением, чуждым нашему брату.
- Вот, написано - 'В день совершеннолетия выдать Лексан Лексанычу', эт значт
тебе... сколько тут, не вижу?
- Десять тысяч рублей. - прочитал я и присвистнул. - Девяносто первый год!
- Волгу можно было купить, - веско оценил Сергей.
- How much is it now? - поинтересовался Саша.
- Чё он грит? - буркнула Тамара Ивановна.
- Сколько это сейчас, спрашивает. - перевёл Сергей.
Старушка вскинула взгляд к потолку. Мы сделали так же, пытаясь представить себе текущую сумму.
- Ну, - Тамара Ивановна решила задачу первой и сказала вопросительно. - Де-то десь тыщ рублей?
Мы молча кивнули.
- Или меньше. - пожал плечами я.
- And in dollars?
- Примерно триста долларов, - прикинул Сергей.
- Not much, - с угрюмой улыбкой констатировал Саша.
- Где вы это взяли-то? - спросила старушка.
Мы рассказали про магазин, про сарай и про ячейки. Тамара Ивановна пожаловалась на развал Советского Союза, на Павловскую реформу, на Ельцина и на маму Саши, так опрометчиво отправившую сына в оплот врага.
- Would be great to have a drink some time! - пожимая нам с Сергеем руки, сказал Саша.
- Да, как-нибудь сгоняем, - ответил ему Сергей.
Попрощавшись, мы вышли на крыльцо. Я засмотрелся на заколоченную дыру в стене бани и неожиданно для себя рухнул на обледенелые ступени. Сергей засмеялся и
протянул мне руку. Когда жёлтый дом скрылся за заколоченной баней, я заметил, как небо посерело ещё больше, налившись однородным бетонным оттенком.
- Вот сволочь, - вырвалось у меня с обидой. - Сидит там в этой Америке, горя не знает.
- Одним всё, а другим - ничего. - глубокомысленно ответил Сергей и закурил.
14
Мы прошли в молчании ещё несколько минут и свернули на старую школьную дорогу. Я покопался в сумке, чтобы найти письмо для синего дома номер одиннадцать, но его там не оказалось. Тогда мы повернулись, чтобы пойти дальше, но Сергей вдруг сказал: