- Там кто-то за кустами, - и показал пальцем на перелесок.
Я присмотрелся - и правда, кто-то сидел, облокотившись на дерево. На улице было примерно минус пятнадцать и окоченеть не составляло никакого труда. Решив, что это, скорее всего, Витёк, мы подошли ближе, чтобы дать ему хорошего пинка.
Когда я узнал Мишу, меня пробила дрожь. Он ещё не успел посинеть, но не подавал признаков жизни. Не долго думая, я наклонился и хлопнул его по щеке. И в тот же миг получил по зубам увесистый удар, словно Миша только и ждал, чтобы его нанести. Я зажал рот руками и упал в снег.
- Ой, Вовка! - закричал Миша, вскочив. - Извини!
Он схватил мою руку и я встал, шатаясь. Удар пришёлся как раз по верхней губе. По подбородку побежала горячая кровь. Пока Миша пытался найти слова, чтобы извиниться, я достал из кармана бутылку, смочил ладонь водкой и протёр лицо.
- Как я выгляжу? - спросил я.
- Как после того, когда ты с Юлькой Сербовой подрался, - припомнил Сергей.
- Я это, я не хотел... - неуверенно сказал Миша.
- Да забей, - я махнул рукой и улыбнулся. - Потерплю. Ты чего тут делаешь? Мы
думали, ты помер!
Миша достал блокнот и рассказал нам обо всех, с кем он поговорил. О том, что Клавдия Семёновна что-то наверняка скрывает, о Юлькиной школьной истории и о 'Гудвине".
- Вы что-нибудь про Чардымову слышали? Она когда-то в доме на развилке жила.
- Неа, - я помотал головой. - Если это в школьные времена было, то я тогда ещё не
родился. Жемякин родился. Ты что-нибудь знаешь?
- Мне было четыре года. - хмыкнул Сергей.
Я ещё раз вытер лицо водкой и, не удержавшись, глотнул. Сергей взял у меня бутылку и тоже отпил. Миша предложение отверг.
- Так а это что за хрен? - он ткнул розовой ручкой в синий дом.
- Не знаю, - мне снова пришлось пожать плечами. - Лет двадцать назад тут жил наш
друг Славка. Да?
- Ага, - согласился Сергей и потёр замёрзшие ладони. - Потом они дом продали и уехали. Мне казалось, что тут никто не живёт.
Он сложил руки рупором и прокричал в сторону дома: 'Эй ты! А ну, выходи давай!' Мы втроём всмотрелись в окна: я с открытой бутылкой в руке, а Миша - с розовым блокнотом. Поначалу ничего не произошло, но через несколько секунд жёлтая занавеска дёрнулась и у самого края окна появился глаз.
- Да, ты! - снова заорал Сергей. - Поговорить надо!
Когда ничего не произошло и глаз не исчез, Сергей зачерпнул охапку снега и швырнул в окно снежок, попав точно в цель. Снежок оставил на окне размазанный след, а глаз пропал из виду.
- Он и выйти-то не сможет, - Миша пожал плечами. Замок снаружи висит.
- На двери?
- Ага.
- Ну, а в сарае?
- И в сарае висит.
Я присвистнул. Диковинная картина для нашего края.
- А чего это у тебя за сумка? - спросил Миша.
- А, так я забыл! - спохватился я и рассказал ему о нашей находке и о том, как мы
ходили к Лизавете Михайловне и к остальным.
- Хм, - Миша почесал щетину. - Значит, Лизавету Михайловну в милицию вызывали.
- Ну да, - ответил я. - Из-за сгоревшей школы.
- А для Клавдии Семёновны у тебя есть письмо? - спросил он, прищурив глаза.
Я порылся в сумке и выудил оттуда на удивление хорошо сохранившийся конверт. Отправителем значилась Следственная коллегия по Городецкому Району Горьковской области. Адресовано дому номер двадцать четыре, а вот получатель стоял - Вера Андреевна Чардымова.
- Что? - спросил Миша, когда я озвучил проблему.
- Ну да, - удивлённо ответил я, вылупив глаза на конверт. - Она самая.
- А ну дай сюда, - Миша протянул руку. Я машинально отпрянул. - Ты чего?
- Не знаю, - я сложил брови 'домиком'. - Как-то это не хорошо.
- Что нехорошо? - удивился он. - Ты тайну переписки, что-ли, блюдёшь?
Увидев мою неуверенную физиономию, он насупился и сложил руки на груди.
- Да отдай ты ему, - потерял терпение Сергей. - Она чай померла сто лет назад!
- Ну ладно, - согласился я и протянул конверт Мише.
Тот нехотя взял его и надорвал. Его глаза побежали по тексту. В левом верхнем углу листа виднелся герб.
- Что там? - нетерпеливо спросил я.
- Сейчас...
Через несколько секунд он поднял на нас глаза, брови над которыми так сблизились, что превратились в одну, длинную.
- Ну что? - проныл Сергей.
- Она пожаловалась, - объяснил Миша. - В следственный комитет. На расхищение
'социалистической собственности'. Тут говорится, что они рассмотрят и вынесут заключение. Дата стоит - пятнадцатое сентября девяносто первого года. Социалистическая собственность почему-то в кавычках.
- В девяносто первом году собственность была уже не такой социалистической, - заключил Сергей.
- И всё? - спросил я, уже откровенно приплясывая на холодном ветру.
- Всё. - ответил Миша и поправил шапку, сползшую на глаза.
Мы одновременно вздохнули.
- Пошли домой, короче, - махнул рукой я и перекинул сумку на другое плечо. Миша помотал головой.
- Я буду ждать, пока этот не объявится. - он ткнул рукой в синий дом.
- Да хорош! Он, может, никогда не выйдет, - заспорил я.
- Когда-нибудь выйдет, - Миша снова прищурил глаза. - Вы идите, я, если что, вечером
приду.
Поспорив ещё минуту, мы с Сергеем плюнули и отправились дальше по деревне. Отойдя на несколько шагов, я вдруг вспомнил и вернулся обратно. Миша уже успел прислониться обратно к дереву.
- На вот, - я протянул ему одну из бутылок. - Пригодится.
15
Когда мы скрылись за поворотом, Миша повернулся к входной двери дома номер одиннадцать. Он начал уже подумывать о том, чтобы откупорить водку и сделать пару жадных глотков, когда его взгляд привлёк дверной замок. Миша удивился, как не заметил этого сразу - он висел на одной петле. 'Должно быть, кто-то приходил, пока я спал,' - подумал он и помчался к двери.
Калитка стояла распахнутой после его первой 'атаки', но на дорожке к крыльцу виднелись свежие следы. Замок и правда висел открытым. Дверь поддалась лёгкому толчку.
Внутри густела темнота. Тонкая полоска света виднелась в конце коридора. Засов, на который закрывалась дверь, стоял справа у стены. Там же стояла аккуратная маленькая скамейка, а на вешалке чуть подальше висело пальто и белая шапка. По полу тянулся скомканный коврик. Миша попытался пройти по коридору тихо, но ничего не вышло - половые доски издали пронзительный скрип.
За дверью в избу располагалась комната с низким потолком, залитая желтоватым светом. В центре - большая печь с оштукатуренными боками, от которой исходил жар. Справа - ширма из циновки, за которой просматривалась небольшая кухня, слева - почти что вертикальная лестница на чердак. Под ней - дешёвый диван из хозяйственного магазина, низкий журнальный столик и тумбочка с торшером. Миша перешагнул на коврик перед дверью и машинально вытер ноги.
Стараясь ступать осторожно, он подошёл к столику. Вереница чайных кружек на нём, казалось, росла змейкой сама по себе. На краю лежала стопка мужских глянцевых журналов. Над диваном висела картина дубового леса в дождь, через который шли два грибника, прижимаясь друг к другу под зонтом, а за ними - охотник с ружьём через плечо.
До Миши долетел запах мяты. Откуда-то сзади раздался сначала шорох, а потом тихий деревянный скрип. Он обернулся и замер на секунду, прислушиваясь. Снова стало тихо.