- Будьте добры листок бумаги и ручку.
Та покорно достала из шкафа требуемое и протянула капитану. Тот начеркал на листке какие-то каракули и протянул его учительнице.
- Зина, - объявил он ровным голосом. - Немедленно обыскать помещение на предмет улик.
- Каких? - та широко раскрыла глаза.
- Любых. - отрезал Комаров и сел за обеденный стол.
Елизавета Михайловна вперилась в листок, на котором капитан вывел:
Капитан отделения полиции ПГТ Аксентис Комаров В.В.
Установил
Постановление
Во дворе дома номер восемь гражданки Елизаветы Михайловны Рукосуевой в деревне Ближневехи обнаружен металлический ящик, наполненный советскими банкнотами датой тысяча девятьсот семьдесят седьмого года печати.
Постановил
Провести обыск в доме номер восемь деревни Ближневехи.
Дата, подпись
- Уважаемый, вы так просто обыск проводить не можете, - возмутилась Елизавета Михайловна.
Она хотела что-то добавить, на Комаров её перебил.
- Да, да, - согласился он, перекинув ногу на ногу. - Должно быть двое понятых, я помню. Вот они у меня и есть: гражданин Кожемякин.
Бородатый старик посмотрел на них с некоторым удивлением.
- И гражданка Протопопова. - он указал на Зину.
- Позвольте, - не согласилась старая учительница. - Это же ваша коллега.
- О, нет, - капитан дыхнул в неё водочными парами. - Это она вчера была коллегой. И
завтра будет. А сегодня у неё отгул.
После двух часов детального осмотра всех шкафов, антресолей, подкроватного пространства, чердака и погреба, на столе на кухне образовалась гора различных бумаг. Капитан, бегло просматривая каждый документ, отбрасывал его в сторону.
Когда ему попалось вчерашнее письмо из следственной от девяносто первого года, в комнате наступила тишина. Медленно сканируя каждую строчку, Комаров прочитал требование и, опустив лист, уставился в заиндевевшее окно напротив. Троица застыла в ожидании.
- Зина, - наконец вышел из забвения капитан и наморщил лоб.
- Чого? - глухо отозвалась та.
- В четырнадцатой Аксентиса бухгалтерия где находится? - спросил он, имея ввиду
среднюю школу городка.
- В сельсовете, где ж ещё.
- В сельсовете. - он немного помусолил слово. - А в Ближневехах сельсовета нет. Или
есть?
- Контора тут была, - пробубнила Зинаида после недолгого молчания. - Лет двадцать
назад.
Комаров подошёл к окну, которое выходило на магазин, и показал пальцем на соседний с ним особняк Андрея Урусова.
- Вот эта, что-ли?
- Она, да. - ответила Зина.
Капитан потребовал изъять ящик с деньгами и отвезти его и замученного работягу в участок. После этого он вышел на улицу и сделал добрый глоток из бутылки. Молчавшая до сих пор Елизавета Михайловна наконец обрела дар речи и вылетела вслед за капитаном с требованием объяснить суть дела. За ними вышли Кожемякин с Зинаидой.
19
Для нас с Сергеем утро началось около десяти утра, когда сон сошёл окончательно и я больше не мог пялиться в потолок. После завтрака картофельными чипсами и бутылкой пива, я перекинул почтовую сумку через плечо и мы вновь отправились исполнять почётный долг какого-то мужика из прошлого, который, наверное, к тому моменту давно умер.
Сегодня нас ждал дом номер двадцать один, принадлежавший дяде Паше. Паша был человеком для деревни полезным. Он за сезон вскапывал трактором десять, а то и пятнадцать огородов. С помощью экскаватора высаживал целые аллеи яблонь и вишен. А к зиме от его телеги не было отбоя - другого способа привезти из Аксентиса дрова попросту не существовало.
Но, как это часто бывает, зажиточного помещика не жаловали. По вполне обыкновенным для нашего края причинам. Например, Паша жадничал. Он не только брал за труд вполне ощутимые деньги. Иногда он мог не захотеть делать что-то и тогда приходилось подмазывать его бутылкой. Но, так как Паша не пил, то водку он складывал у себя в сарае. Как-то раз я имел счастье видеть горы этих бутылок.
Потом, Паша воровал. И, хотя доказать сей факт никому так и не удалось, пропажу дров, кур и садового оборудования всегда списывали на него. Если кто-то не мог досчитаться поленьев, ему говорили - 'Поди, Пашка утащил!'
Но нас с Сергеем это всё, конечно, не касалось. Лишь когда мы подошли к двери его белого дома, в компании дворняги Рэкса, заливавшегося на нас лаем, я испытал неприятное предвкушение от предстоящего общения.
Верёвка, державшая первобытную мощь Рэкса, тянулась от дальнего угла забора до самого крыльца. Я мог дотянуться до его носа, вытянув руку. Которую он, вне сомнения, тут же бы и отгрыз. Поэтому я, не отводя от него взгляда, истошно забарабанил в дверь.
Паша, по обыкновению, приоткрыл нам щёлочку. Он не успел произнести вкрадчивое 'чё нада?', как мы с Сергеем ввалились в его прихожую. Я захлопнул дверь и уперся в неё спиной.
- А ну брысь! - удивительно громким голосом грохнул Паша и взял в руки толстый дверной засов.
- Спокойно! - Сергей выставил перед собой ладонь.
- Мозги вышибу! - Паша замахнулся дубиной.
- Мы почту нашли! - завопил я, ощутив безвыходность ситуации. - Тебе письмо пришло!
Моё заявление произвело ощутимое впечатление на мужика. Не опуская дубины, Паша спросил - 'Чё?'
- Двадцать лет назад. - я бросил сумку на пол и покопался в ней. - Вот! Видишь? Двадцать первый дом.
Паша сжал губы в тонкую белесую полоску и поставил дубину к стене. Взяв, а точнее вырвав конверт из моей руки, он зажёг свет в коридоре и вгляделся в текст. Удостоверившись в подлинности, он сложил письмо вдвое и запихнул в карман мешковатых штанов.
- Где нашли? - спросил он наконец ровным, но глухим голосом.
Я в двадцатый раз рассказал историю с магазином и сараем. Сергей подтвердил.
- Ладно уж, - смягчился старик, проведя рукой по седым кудрявым волосам. - Заходите давайте.
Мы с Сергеем посмотрели друг на друга, задавшись немым вопросом о том, стоило ли любезно согласиться или послать его ко всем чертям. Не найдя ответа в Сергеевом лице, я молча кивнул и мы пошли внутрь.
Больше всего меня пугала встреча с Пашиным другом. Вопрос о сожителе барыги не давал покоя Ближневехам. Кто же это на самом деле - сын? Внук? Племянник? В глубине сельского общественного бессознательного таился нелицеприятный ответ, но народ предпочитал отрицать.
Белобрысый парень лет двадцати появился у Паши внезапно, около трёх лет назад. Бывало, встретишь их на поле с ворохом какого-нибудь металлолома на сдачу, Пашка ему кричит: 'Давай, Дениска, тащи да не ной!' И смотрит ещё гордо так, с заботой.
В общем, я вошёл в избу с тяжёлым сердцем. Судя по лицу Жемякина, он вообще готовился провалиться сквозь землю. И не зря. Редкое солнце решило пробиться сквозь завесу туч аккурат в тот момент, когда мы переступили порог. Оно осветило белые тюлевые занавески на окнах, перед которыми за столом боком к нам сидел Дениска. В рыжеватом свете короткостриженный пацан повернул лицо к нам, напомнив внешним видом картину Александра Иванова 'Явление Христа народу'.
Вид, судя по всему, переполнил старика эмоциями. Сделав четыре шага, Паша хлопнул парня по плечу и повернулся к нам.