- Дениска вот мой, - и, выдохнув, посмотрел на него любовно.
Сергей воспользовался паузой, чтобы беззвучно вывести губами буквы 'У' и 'А'. Я мрачно кивнул.
- Чаю может хотите, парни? - с суетливой добротой в голосе поинтересовался Паша. И, не дождавшись нашего решительного протеста, ринулся к печи. - Чайник вскипел только.
Вздохнув, я сел на диван и положил сумку на колени. Сергей и вовсе решил стоять. Налив нам чаю, Паша сел напротив парня и спросил нас, что мы там ещё нашли в этом сарае. Я немного поболтал с ним, насладившись разнообразием гримас, которые Паша демонстрировал после каждой сказанной фразы. Дениска сохранял при этом миролюбивое, безучастное выражение лица.
Когда мы пресытились разговорами и я, наконец, поднялся, Сергей, видимо, едва сдерживаясь от отвращения, вдруг выпалил: 'Ну, спасибо, Паш! Мы пойдём!' Я посмотрел на него с недоумением, мол, и так понятно было. Но он уже топтался в коридоре. Оба хозяина вышли проводить нас вместе. Мальчонка ютился за широким Пашиным плечом.
- Ну, спасибо, что про меня не забыли. - важно произнёс старик.
- Не будешь письмо читать? - поинтересовался Сергей.
- Потом, будет ещё время, - хохотнул Паша. - Двадцать лет лежало и ещё полежит.
Когда мы ступили на крыльцо, Паша взялся за засов. Поди, чтобы такие, как мы, к нему в дом больше не заваливались. И тут же я увидел что-то, что заставило волосы у меня на затылке зашевелиться. Я открыл рот и двинул Сергея в бок кулаком.
- Эй, ты чего? - возмутился он негромко, но затем направил взгляд туда, куда указывал мой открытый рот.
Маленький гадёныш сверкал в солнечных лучах тем, что сначала показалось мне вычурным рисунком на тёмно-сером свитере. В действительности он приколол к нему штабеля разноцветных военных наград. И среди них, почти по центру груди располагалась блестящая золотая звезда.
- Ах ты ублюдок! - закричал я и бросил сумку в снег. Мне сразу показалось, что это плохое начало. Но, не раздумывая, я ринулся на пацана.
Паша, который, судя по всему, сообразил ещё быстрее моего, залепил оглоблей мне по рёбрам.
- А ну вон! - воскликнул он. Мальчишка отступил глубже в коридор.
- Крути мужика! - крикнул я сквозь боль.
Сергей так и сделал. Он легко отвёл удар дубиной и, вырвав её из Пашиных лап, взял его за грудки. В тот момент, когда я решил проскользнуть мимо, чтобы схватить пацана, Паша достал из кармана что-то чёрное и воткнул в Сергеев бок.
- А-а, - протянул он хитро. - Не так быстро.
Отступив к стене, я увидел в Пашиной руке настоящий 'Маузер' с квадратной обоймой. В этот момент, в белой водолазке и мешковатых штанах, он походил на Фёдора Сухова из 'Белого Солнца Пустыни'. Ощутив металлическое дуло под ребром, Сергей отпустил Пашину водолазку и сделал шаг назад. Я поступил так же и вскоре мы очутились на крыльце, инстинктивно держа руки на виду.
- Ты где эту звезду взял, сволочь?! - бросил я в коридор. Паша вышел вслед за нами.
- Не твоё дело, - гаркнул он, держа пистолет в нашем направлении. - Не рыпайся.
Комаров даже на твои похороны не придёт. А ну, Дениска, подь сюды. И оглоблю захвати.
Пацан робко выступил наружу, держа склонённый к земле засов в тощих ручонках.
- Давай, заряди этому белобрысому. - скомандовал старик. - Да не боись, он не дёрнется.
Так как мои волосы светлее, чем у Сергея, я нервно глотнул. Парень осторожно подошёл ко мне. Рэкс дополнял атмосферу громогласным лаем. В этом гвалте руки- ветки занесли дубину и врезали ей мне в рёбра, аккурат в больное место. Бросив оглоблю, пацан отпрыгнул и ринулся обратно в коридор.
- Валите отсюда, - сквозь зубы произнёс Паша и пнул мою сумку. - В следующий раз церемониться не буду.
20
Андрей Урусов, в отличие от нас, родился и вырос в Ближневехах. О его родителях мы с Сергеем ничего не знали и никогда их не видели. Он, подобно Снегурочке, бывшей внучкой Деду Морозу и никем никому больше, приходился внуком деду Ване, а так же племянником какой-то тётке по имени Валя. На этом список его родственников для нас заканчивался.
Никто не знает, как именно Андрей поселился в бывшем здании деревенской администрации, которое вместе со 'Скотником' составляло архитектурный ансамбль села. Конечно, я могу позвонить ему прямо сейчас и спросить, но, видит бог, мне лень. Я знаю только, что занимал он тогда лишь три комнаты огромного дома.
Большая прихожая, начинавшаяся сразу после высоченной парадной лестницы и толстых двойных дверей, освещалась из широкого окна под потолком. Потолок, надо сказать, поражал воображение каждого сельского жителя. Даже если мы с Сергеем встали бы друг на друга, то всё равно не смогли бы до него достать.
Из прихожей внутрь дома вели четыре двери - две справа, одна слева и одна по центру. До того знаменательного дня я бывал лишь в одной, правой. Там располагалась мастерская, в которой мы иногда коротали вечера за перебором втулок своих велосипедов. Однажды мы сидели там на подоконнике и переписывали кассету группы 'Руки Вверх' на старом Андреевом магнитофоне.
Я помню, что следующая дверь справа вела на кухню, а по центру - в зал. Та, что находилась слева, открывала вход в сарай. Высокая, почти что вертикальная лестница у дальней стены упиралась в деревянный люк, который вёл на чердак.
У всех в доме есть чердак. На чердаке моего дома рассыпанными валяются различные вещи старых хозяев вперемежку с одеждой, которую я носил двадцать лет назад, а так же артефакты вроде ржавого самовара и тридцатилитровой бутыли под самогон. У Сергея чердак усыпан игрушечными кортиками, сделанными из пластика. Откуда они там взялись, он не знает. Или не хочет говорить.
Когда начало темнеть, небо вновь обрело тёмно-серый оттенок. Морозный ветер усилился и бил теперь серебряными струями снежинок по окнам. Андрей поставил полный, тяжёлый чайник на плиту и взялся за зубную щётку, чтобы намочить её под рукомойником. Внезапно в прихожей прогрохотало.
Отложив щётку, он высунул голову из кухни и замер. Через несколько секунд во входную дверь снова пробарабанили. Андрей поправил трико, натянув их повыше на живот, и прошаркал к двери. Она, как и все двери в нашей деревне, не запиралась, поэтому он просто потянул ручку на себя.
В ультрамариновом свете сумеречного неба перед ним предстала фигура с погонами на плечах и надвинутой на затылок фуражке с золотистой кокардой. Через секунду глаза Андрея привыкли к полумраку и он различил ровное, слегка небритое лицо капитана Комарова из полиции Аксентиса. Тот моргал глазами немного чаще, чем это обычно необходимо, и покачивался на отчаянном ветру.
- Зодорова, капитан, - Андрей показал ему кривые зубы. - Чё надо?
Тот открыл рот, чтобы что-то сказать, да чуть не повалился на Андрея. К счастью, он успел выставить руку и упереться в левую дверь. Спустя минуту неуверенных покачиваний Комаров, наконец, овладел собой и встал прямо, поправив фуражку.
- Контора, - выпалил он одним выдохом. - Тут была?
Овальное лицо Андрея посуровело на мгновение, отражая попытку понять, бредит ли капитан или спрашивает всерьёз. Затем он вздёрнул брови и пожал плечами.
- Ну тут. А тебе чего?
- Обыск, - еле ворочая языком, ответил бравый рубака.
Неуверенным жестом он оттолкнул парня в сторону и вошёл. Андрей показал ему ладонь в возмущении, добавив к этому что-то вроде 'Слыш, ты совсем уже сбрендил?' Но гроза преступного мира оказался непреклонен. Покачиваясь, он проследовал в мастерскую, где под наблюдением недоумённого хозяина дома принялся выдвигать ящики. Некоторые из них от излишнего усердия сыпали содержимым на пол.