- Чего тебе надо? - набросилась на него она, бросив на пол пакет, полный продуктов. - Чего тебе надо? Отвяжись от нас, ради Христа!
Но Миша, обрадовавшийся тому, что она пришла одна, подготовился к непростому разговору. Он достал розовый блокнот с нарочито серьёзным, внушительным видом, и открыл его на странице с последними записями.
- Разговор есть, Клавдия Семёновна. - строго сказал он, заставляя себя смотреть ей в глаза.
Та опешила от его холодного тона. Весь её вид показывал, что она ожидала хотя бы сочувствия. Но Миша оказался непреклонен. Он поведал ей, стоящей в дверях собственного дома, о странных письмах из Следственной коллегии, о десяти тысячах советских рублей, оставленных её коллегой своему сыну, и о старых школьных документах, повествующих об астрономических суммах, под которыми стояла в том числе и её подпись.
- Но мне больше интересно, - заговорщицки произнёс он, когда старая учительница плюхнулась на порог двери, не в силах больше стоять. - Кто такая Вера Андреевна Чардымова?
26
Воодушевлённый подтверждением собственной догадки, Миша буквально пролетел весь путь до одиннадцатого дома. Только на крыльце он задумался, почему пришёл именно сюда, а не ко мне. Потому, сказал он себе твёрдо, что тайна не раскрыта. С этой мыслью он снял замок с петли и, положив себе в карман, вошёл.
Кот Боря встретил его из-за печки и в этот раз. Миша почесал ему шею и снял ботинки. Щёлкание клавиш за печкой, прекратившееся как только он отворил дверь, вновь зазвучало с прежней интенсивностью. Свет горел только в одной половине дома, поэтому он щёлкнул выключатель и прошёл на кухню. Чайник на плите не успел ещё остыть и Миша решил налить себе чаю. Он полез за чашкой в один из шкафов, как вдруг заметил рядом с чайником фарфоровую кружку. В ней лежал новенький, не использованный чайный пакетик. Рядом покоилась ложка и два кубика сахара.
В недоумении Миша высунул голову из циновки и увидел Сашины длинные ноги в полосатых носках до самых колен, покоившиеся на видимой части стола. Рядом с ними стояла точно такая же кружка с красной чайной этикеткой. Пожав плечами, он вернулся на кухню и заварил чай.
Пока он лил воду, новое, давно забытое ощущение проснулось в нём. Казалось, прошли годы с тех пор, когда он чувствовал себя влюблённым последний раз. Без сомнения, ему повезло со Светой, которая терпела его безынициативность, умудряясь при этом кормить и содержать. Но влюблённость? О, нет. Это больше походило на контракт, в котором Мишины права и обязанности походили на те, что имел Сашин кот Боря.
Сейчас же он ощущал давно угасшее тёплое ощущение собственной, хотя бы и малой, но значимости. Он поставил чайник на плиту почти что беззвучно и снова выглянул из- за циновки. Ноги не исчезли и ему вовсе даже не показалось, что он должен проснуться сейчас с ощущением страшного похмелья.
- Ты взял мой фотоаппарат, - прозвучал вдруг недовольный голос Саши.
Мишу пробила дрожь. Прежде, чем ответить, он снял куртку, так как в помещении вдруг стало невероятно жарко.
- Я, да, одолжил, - дрогнувшим голосом сказал он из кухни.
Беспокойство накатило на него, словно товарный поезд. Он вновь ощутил себя Борей, нагадившим хозяйке в тапочки.
- И? - потребовала Саша.
- И его отобрал Комаров, - глухо сознался он.
- Что?! - чашка слетела с её стола, зазвенев. - Зачем, зачем ты его отдал? Это был
подарок!
Миша не знал, что можно чувствовать себя хуже, чем ужасно. Его чувства атрофировались к нападкам Светы. Даже когда она выходила из себя и орала на него, как ненормальная, он сохранял невозмутимое спокойствие. Сашины же слова словно царапали его сердце гвоздём. Не зная, что делать, он решил промолчать и не издавать больше никаких звуков.
Так, в тишине, он просидел на кухне с кружкой чая полчаса или больше. Ему подумалось сначала сказать, что он вернёт фотоаппарат, но это больше походило на фантазию - при следующей встрече Комаров, наверное, его пристрелит.
- У нас ещё одно убийство, - буркнул он из-за ширмы, достав фотографию.
- Что? - грубо спросила Саша.
- Ещё одно убийство! - сказал он громче. - И я сфотографировал труп.
Ухватившись за соломинку, он вышел из кухни и протянул Саше фотографию.
- Это Витькина сестра, - подсказал он.
Саша взяла фотографию, не меняя мрачного лица, и Миша поспешил ретироваться в своё убежище. Повисла тишина и он подумал, что она никак не отреагировала на известие и вернулась к компьютеру. Однако, он не услышал стука клавиш и щелчков мыши, и это показалось ему странным. Прошло минут десять или больше, прежде чем он выглянул за циновку. Ноги исчезли. Саши не оказалось и за столом, и за печкой на диване. И люк на чердак тоже лежал закрытым на щеколду. Чёрные ботинки её у двери исчезли.
Он вылетел на улицу тот час, как только сумел натянуть сапоги. В обоих концах дороги - к деревенскому магазину и в сторону Аксентиса - было пустынно. Сначала Миша решил добежать до магазина, над которым ярко светил фонарь. Ни у него, ни где-либо ещё не виднелось ни одной хотя бы мало-мальски похожей на человека фигуры.
Тогда он ринулся назад и побежал по голой берёзовой роще, вдоль кирпичного остова, бывшего когда-то школьным забором. Дальше в сторону Аксентиса начиналась деревня Остовино. Первый дом деревни был единственным за пределами ПГТ, который мог похвастаться наличием телефона. Когда-то мы ходили туда звонить родителям в город с мольбами забрать нас обратно.
Поначалу Миша не мог разглядеть ничего кроме тусклых окон да дворовых собак, встречавшихся тут и там. Но постепенно ему начало казаться, что в самом конце деревни, у поленницы, стоя на которой Жемякин давным-давно получил оглоблей по спине за воровство, кто-то шёл. Фигура, едва различимая на фоне черневшего за
деревней поля, воодушевила Мишу. Он понёсся вперёд и едва не расплакался от разочарования, когда фигура оказалась низкой и коренастой.
- Чего вы тут носитесь? - воскликнула Лариса, едва сумев повернуться к нему с тяжёлой медицинской сумкой через плечо.
- Здрасьте, Ларис Ивановна, - едва выдавил из себя Миша, остановившись. - А вы тут...
- Который раз уже подкрадываешься ко мне, проклятый! - продолжила негодовать она.
- То фотоаппаратом ослепит, то с кулаками набросится!
Сначала Миша не понял про кулаки, а затем вспомнил встречу во дворе Сашиного дома.
- Вы тут Сашу, случайно, не встречали? - с отчаянием в голосе спросил он.
- Да вон, по полю скачет, - проворчала Лариса, махнув в сторону Аксентиса. - Тоже
мне, лань.
Но Миша её уже не слышал. Он понёсся вперёд со всей имевшейся в его распоряжении прытью.
27
Когда он бежал по заледеневшему чернозёму, Сашин силуэт виднелся у деревянного дома культуры. Когда Миша поравнялся с клубом, она исчезла за углом хозяйственного магазина. Выпрыгнув из-за угла, он увидел, как её ноги скрываются за забором поликлиники, который она только что перемахнула.
Широкие железные ворота преградили ему путь. Он не ощущал себя таким же прытким, как Саша, и поэтому с неуклюжим покорением забора решил повременить. Дверь слева от ворот оказалась запертой и он решил пройтись по периметру. Оказалось, что забор неплохо укреплён, нигде не наблюдалось характерных подкопов или щелей размером с человеческое тело.