- Петрович! - завопил он что было мочи.
Но у него едва получилось услышать собственный голос. Тогда он пошёл дальше, пока не увидел Петровича спящим на одной из скамеек, стоявших вдоль стен. Он растолкал старика и они вышли на улицу. Там он объяснил Петровичу задачу, сунул в карман сто рублей и отправился в госпиталь.
Там его ждало ещё большее разочарование. Дверь в психодиспансер была заперта и на стуки никто не ответил. Тогда он отправился в регистратуру на первом этаже панельного здания и, после длительных препираний с вахтёршей, получил-таки доступ к терапевту. По его плану, нужно было выведать у него, кто работал в отделении психиатрии в декабре.
Мужчина средних лет в белом халате, с тронутыми сединой иссиня-чёрными волосами, сидел за столом. Он не повернул головы, когда Миша вошёл.
- Здрасьте, - неуверенно поздоровался Миша.
- Что у вас? - не отрывая взгляда от бумаг, спросил врач.
- У меня вопрос...
- У всех вопрос. У вас что? Вам назначено?
- Назначено, - грубо ответил Миша. Врач повернулся.
Миша сел на стул перед ним.
- Вы в декабре в этом отделении работали?
- Я всегда в этом отделении работаю, - кашлянув, ответил терапевт. - Уже десять лет.
Миша достал листок с подписью и строго посмотрел на врача.
- Вы слышали об убийствах в Ближневехи?
- Слышал, - глаза доктора забегали. - А что?
- Вопросы здесь задаю я, - неожиданно для самого себя сказал Миша и
продемонстрировал бумагу. - Подпись узнаёте? Доктор вперился в листок.
- Нет, - после изучения сказал он тихо.
- Никогда не видели?
- Может и видел, - пожал плечами тот. - Но я же всех подписей не знаю. Последние три
месяца почти весь состав врачей здесь поменялся.
Сложив листок, Миша засунул его обратно во внутренний карман, судорожно пытаясь придумать, чего бы ещё спросить. В тот момент, когда ему в голову пришло - 'Замечали ли что-нибудь подозрительное?', дверь в кабинет отворилась и с порога раздалось ворчливое:
- Опять ты! И чего вы его терпите, Василий Петрович?
Миша обернулся и встретился глазами с фельдшером Ларисой.
- Вопрос серьёзный, Ларис Ивановна, - ответил поглощённый доктор. - Убийство, всё- таки.
- Так а что, - почти что вскрикнула та. - Мишка вам что, мент, что-ли?
Василий Петрович посмотрел на Мишу. Тот вскочил со стула и ринулся на выход мимо Ларисы.
- Ещё раз тут увижу!.. - прилетело ему в спину, но он не слушал.
После такого злоключения Миша потерял всякий энтузиазм и решил больше не пытать счастья с больницей. Понурый и уставший, он вновь прошагал по заледеневшему чернозёму, по полю и вдоль деревни Остовино. Он твёрдо решил сегодня остаться в одиннадцатом доме, даже если для этого придётся упрашивать Сашу. Даже если придётся ломать дверь, колотить окна и делать прочие пакости.
Когда впереди показались голые берёзы, из-за кустов справа неожиданно вышел человек. Он размашисто зашагал в сторону Татарского и уже через мгновение Миша узнал капитана Комарова.
- Эй, - крикнул капитан, подойдя ближе. - Иди сюда.
Миша не планировал сходить с пути, поэтому вскоре они поравнялись и вместе зашагали вдоль голых берёз, покрытых серебристым инеем.
- Я подумал тут, - сказал капитан, обнимая его левой рукой. - Ты это здорово вывел, что убийца не этот ваш наркоман.
- Да не наркоман он, - вяло отреагировал Миша, удивившись поведению Комарова.
- Как знаешь, - пожал плечами тот и достал из внутреннего кармана бутылку.
Они подошли уже к хлипкому забору синего дома и остановились у калитки. Ветер заносил снегом крыльцо в сером свете угасающего солнца.
- Держи вот, - по-отечески сказал капитан и протянул бутылку Мише.
Тот взял её машинально и попытался понять, какого рода самогон бывает мутно- зелёного цвета и почему вместо крышки или хотя бы засохшей кукурузы горлышко заткнули тряпкой. Пока мысли летели в его голове, капитан достал складной нож, разложил его и с зверским выражением лица, которое Миша наблюдал в отделении полиции, одним движением всадил ему в бок.
- Ну чё, - сказал капитан громким шёпотом. - Крутой теперь?
Не дождавшись ответа, он взял бутылку из вялой Мишиной руки и поджёг тряпку зажигалкой. Миша, потерявший самообладание после удара ножом, попытался выхватить её из капитановой руки. К его удивлению, ноги перестали слушаться, а руки словно попали в желе и двигались медленно и бессвязно.
Капитан, показалось Мише, понаблюдал за его попытками несколько секунд, пока пламя на тряпке разгоралось. Затем он хмыкнул и, замахнувшись, метнул горящую бутылку аккурат в квадратное окошко чердака синего дома.
***
Миша родился и вырос в Магадане, в семье майора милиции, следователя по особо важным делам Владимира Михайловича Татарского. С ранних лет отец планировал сделать из сына если не полковника, то хотя бы капитана, поэтому старался, вопреки протестам жены, брать малыша с собой на задания.
Вместе с отцом Миша гонялся за похитителями чугунных сковородок по ночным улицам города на старом 'УАЗике', помогал резать браконьерские сети в заводях Магаданки, исходил все леса от Сокола до Олы. Много раз они ночевали в засыпанных снегами зимниках, а порой даже жили в них неделями. Однажды пурга повстречалась им на пути и они были вынуждены пробираться по дремучим лесам без всякой возможности видеть что-либо кроме ближайшего дерева. Но если сейчас спросить Мишу, какое самое большое расстояние он прошёл, он тут же ответит - десять метров.
Серая дверь с потрескавшейся краской находилась буквально на расстоянии нескольких шагов. И в первую минуту когда Комаров скрылся из виду, Мише даже в голову не пришло, что у него возникнут проблемы с тем, чтобы подойти и открыть её. Но он понял всю тяжесть своего положения как только сделал первый шаг. Ему показалось, что к спине привязан вагон с углём, а сам он постарел лет на пятьдесят.
Шагнув, он остановился, чтобы перевести дух. Сначала ему показалось, что нужно выдернуть нож, и он даже схватился за лакированную ручку. Но тут же вспомнил, что кровь тогда хлынет через рану и он умрёт, так и не дойдя до крыльца. Тогда он взял себя в руки и, кряхтя словно дверца моего платяного шкафа, сделал ещё один шаг.
Мир поплыл перед глазами, кусты и деревянные столбики, поддерживавшие крыльцо, закачались и заплясали. Земля норовила заскользить под ногами, словно ковёр на скользком полу. Миша сосредоточился и сделал ещё шаг, а затем, чтобы не потерять темп, ещё один. Теперь рана в боку заболела. Боль разлилась по телу будто кипяток. Он сморщился и сделал шаг, попутно пытаясь засунуть руку в карман. Там лежали ключи от замка на двери.
Когда до двери оставалось два шага, в неё неистово забарабанили. А может быть в неё били и до этого, но Миша не обращал внимания.
- Пожар! - кричала Саша изо всех сил. - Спасите, горим! Я не могу выбраться!
Миша решил не тратить силы на ответ. Дойдя, наконец, до двери, он упёрся в неё плечом. Тяжело дыша, он, наконец, попал рукой в карман и выудил оттуда связку. Повертев её, размытую, перед глазами, он нашёл нужный ключ. Левая рука совершенно не слушалась, поэтому он принялся аккуратно перебирать ключи пальцами правой, пока не достал до нужного.