— По-моему, он в порядке, Мэдлин.
Ближайшие два часа ведьма провела в молчании, неотрывно смотря на ворона. К ночи, когда мы сели, она так и ушла в реальный мир, не попрощавшись.
— Люблю такой эффект! — заявила Лиззи. — Не всегда удаётся поразить зрителя до глубины души!
— Как бы это не обошлось нам слишком дорого.
За время полёта с нами не случилось ничего примечательного, если не считать инцидента с Каспаром. Когда мы приземлились посреди необозримо большого леса, на всхолмье, уже смеркалось. Гигантские деревья были везде вокруг, а на востоке возвышались отроги горного хребта, окрашенные закатом в невероятный цвет. Воздух пах очень сладко, упоительно даже, пахла земля, хвоя, воды в близлежащих реках, животные и чудовища, которых я никогда не видел. Сколько всего было доступно для гульего обоняния, и как громко заурчало в животе.
— Бездонная бочка. Неужели я так и буду служить тебе?
Я прошёлся среди деревьев, собирая валежник, нашёл несколько крепких веток, подходящих камней, и вернулся к топтеру. Лиззи возилась внутри. При входе в кабину, позади последнего ряда сидений было небольшое свободное пространство. Справа находилась запечатанная дверь в двигательный отсек, соваться внутрь без навыков игрового инженера-механика было бессмысленно. Сейчас мумия раскрашивала серые металлические стены масляными красками и запах стоял такой, что меня подташнивало.
Разложил костёр, смастерил рубило из расколотого камня, наделал деревянной стружки, начал добывать огонь трением, пока она не задымилась. Замер, ожидая, что какой-нибудь из «богов» бросится поощрять меня за очередную мелочь. Что, никто? Ладно, а то жизнь уже начинала казаться почти терпимой. Достал из инвентаря останки Леонтия, всё, что не успел сожрать сегодня, совсем немного мяса с костями. Хм, я там много ел, немало пил, но всё это просто исчезало.
— Лиззи, кто-нибудь в этой игре справляет естественные нужды?
— Я — нет, — ответила она, орудуя кистью.
— Благодарю за конкретику, но…
— Игроки могут включить или отключить эту функцию в настройках, а НИПы регулярно ходят в уборную, но ничего там не делают. Просто имитируют.
— А… откуда тебе это известно.
— Я проводила тщательные исследования! В Инкарнаме говорили, что на ранних этапах разработки всю тему дефекации могли порезать, но Нифтар сказал, что вселенная без туалетов будет провоцировать неверие больше любых фантастических событий. Вид исправного унитаза успокаивает человеческую психику, Антон, даже если им не пользуешься. Это факт!
И не поспорить.
— А вот животные и чудовища в лесу гадят. У меня был друг-эльф, говорил, что это часть механики охоты, — выслеживать зверя по запаху, которым он метит территорию. Этот парень мог различить тридцать два вида мочи…
— И я изящно закрываю данную тему.
Кусок Леонтия зашкворчал на раскалившемся камне. Пока мясо жарилось я колотил другими камнями друг об друга, придавая форму будущему топору.
С начала своего заточения мне удавалось есть только сырую плоть, потроха, кости, свежее или тухлое, но никогда — приготовленное. Гули не нуждались в готовке, наши желудки переваривали даже самые толстые жилы… даже волосы, возможно. Однако же сегодня, насыщаясь, пока Лиззи вела топтер, я думал о её стремлении к удовольствиям. Возможно, это вывих моей собственной морали, измена убеждениям, но я собирался научиться радоваться даже в заточении.
Пока я был здесь, каждый день, час, минуту, пока я не мог сражаться на свободе Анкрец и его клика побеждали. Пока я тратил свою жизнь на иллюзии, они одерживали верх и, не стоило отрицать, ввергали меня в уныние. Не постоянно, однако, всякий раз, когда выдавалась свободная минута в тишине, я думал о реальности. Анкрец побеждал, и, для начала, я намеревался отнять у него часть преимущества, — сделаться хоть немного более счастливым. Если жаренное мясо поможет этому, то можно и с огнём поиграть.
Отложив незаконченный топор, поддел мясо когтями и стал дуть, язык гуля был слишком чувствителен. Мякоть разошлась на зубах, горячий сок всё-таки обжог, и я долго жевал. Мясо потеряло многие оттенки вкуса, а его запах стал менее зовущим. Вдобавок ко всему, доев кости, я не ощутил ожидаемого насыщения, голод притих, но и только.
В нос ударил запах краски, жёсткие руки обвили мою шею.
— Кушаешь?