Весь мир услышал обо мне рассказ,
Светильник сердца моего погас.
Хоть не одну ты протоптал дорогу,
Но горя ты не знаешь, слава богу.
Иль ты заснул, и сон был так хорош,
Что песню ты как бы во сне поешь?
Чтоб обогреться, нет нужды в прохладе.
Твой друг влюблен? Зачем же он в Навшаде?
Не надо мне красивой, звонкой лжи,
Немедленно всю правду мне скажи".
Навруз просит Бульбуля ответить Зухре
Навруз, что пламенел с Бульбулем рядом,
Вздохнул, и вздох его взлетел над садом.
Вскричал он: "О смертельная тоска,
Да нет же — беспредельная тоска!
Ужель судьбы смягчается суровость?
Где звездочет, сказавший эту новость?"
Царевич попросил Бульбуля вновь
Излить в стихах великую любовь.
Бульбуль отвечает от имени Навруза
"На небе красоты луна Фархара,
Тобой озарена страна Фархара!
Пыль у твоих ворот влечет сердца,
Прах у твоих дверей ценней венца!
Поняв, что только ты моя отрада,
В огне тоски я сжег престол Навшада.
Я шел, не веря собственной судьбе.
Что счастье, если есть любовь к тебе!
Что блеск венца и царского чертога
В сравненье с тенью твоего порога!
Я не хочу блаженствовать в раю,
Когда я вижу улицу твою!
В моей душе твой образ оказался,
Иначе б от души я отказался.
Во сне твой призрак свел меня с ума,
Когда ж ты явишься ко мне сама?
Тебя искал я по дорогам света,
Расспрашивал — не получал ответа.
Нет, я не близость обрести желал:
Погибнуть на твоем пути желал!
Я не мечтал, что встречусь я с тобою,
Лишь слепо следовал я за судьбою.
Отрады не во сне ли я достиг?
Я сплю иль вправду цели я достиг?
С тобой побыть хотя б одно мгновенье
Иное неизвестно мне стремленье.
Гуль убедившись, что пришел Навруз, стремится к нему, Савсан пытается ее удержать
Тогда склонила Гуль свой стройный стан,
Заплакала и обняла Савсан,
Сказала: "Будь сегодня мне послушна,
И действуй ты со мной единодушно.
К чему притворство? Жизнью я клянусь,
Что здесь Навруз, ко мне пришел Навруз!
Моя душа его призывы слышит,
Его дыханьем даже ветер дышит!
Теперь свою заботу мне яви,
Не то сгорю от горя и любви*.
Савсан в ответ: "О нерп без порока!
Ужель тот шах приехал издалека?
Ужель мы не были б извещены,
Что прибыл караван из той страны?
Он славен, как властитель величавый,
Как венценосец и глава державы,
Так неужели про его приход
У нас не говорил бы весь народ?
Дитя, опомнись, не мели ты вздора!"
И задрожала Гуль, страшась позора.
Гуль просит позволения выйти в сад, Савсан разрешает ей взобраться на крышу
К Савсан взмолилась Гуль: "Как над больной,
Хоть на мгновенье, сжалься надо мной!
Пойми ты, что сегодня я иная,
Взволнована, уныла, смятенна я.
Меня снедают здесь тоска и боль,
Ты мне по саду погулять позволь".
Савсан сказала: "Пери молодая!
Цвети, пахучий куст, не увядая!
Пред вихрем ты не гнись в осенний час,
Пускай тебя дурной не сглазит глаз.
Сады по вечерам — жилище духов.
Остерегайся нехороших слухов.
Что скажут люди, если на беду
Узнают, что гуляла ты в саду?
Но чтоб избавиться от скорби смутной,
Найдем на крыше уголок приютный".
Навруз и Гуль, увидев друг друга теряют сознание
Упрямицы исполнен был приказ.
Ковры на крышу вынесли тотчас.
Гуль поднялась наверх среди служанок,
Как солнце, что выходит спозаранок,
И, своевольная, метнула взгляд:
Пред ней внизу темнел вечерний сад.
Глялит — певца Бульбуля вилит с крыши,
Поет он, и звенит печаль двустиший.
Навруз, чтобы излить любовь свою,
Слова подсказывает соловью...
Глаза царевич поднял — и в смятенье
Увидел: стало явью сновиденье!
Такой издал он вопль, и вздох, и стон,
Что вздрогнули земля и небосклон.
Упал он, пленник страсти и печали,
А та луна в атласном покрывале
На крыше глиняной зарылась в прах,
Дыхания не стало на устах.