Смерть Хакана
Навруз и Гуль бежали от жреца,
Сокрылись два несчастных беглеца.
Узнали утром люди о потере:
Исчезла Гуль, прекрасная, как пери!
Искали десять дней — и не нашли.
Но, ярости боясь царя земли,
Гонцов послали с письменным докладом,
Бумагу напитав смертельным ядом.
Печальный свиток развернул хакан —
Упал, внезапным горем обуян.
Свернулся, словно свиток, царь державы,
Скончался от убийственной отравы.
Навруз и Гуль бегут из Китая
Китай внезапно треснул, как фарфор.
Распались на куски страна и двор.
Власть оказалась немощной и жалкой,
Стал меч в ее руках всего лишь палкой.
Забыл о человеке человек,
И каждый проклинал свой бренный век.
Тогда Навруз и Гуль возликовали
И, радостные, к господу воззвали:
"Ты тех караешь, чьи дела черны,
А мы чисты, за нами нет вины!"
Они бежать решили из Китая,
Удачей время смутное считая.
Гуль и Навруз в жилище дивов
Они блуждали в гное и в пыли.
Вот к озеру соленому пришли.
В нем — смоляного дома отраженье:
То дивов-хитрецов сооруженье.
Влюбленные, проделав трудный путь,
Решили в этом доме отдохнуть:
Один лишь вздох у них остался в челе!
Спустилась мгла — и дивы[26] прилетели,
Свиреполицы, чуждые добра,
Вкруг озера кружились до утра.
Но утром стало страшно черным дивам,
Когда явился муэдзин с призывом.
В смятенье стало скопище дрожать,
При имени творца бежало вспять.
Навруз и Гуль вступают в келью отшельника
Обитель непотребную покинув,
Пустились дальше дети властелинов.
Пришли они к обители Наджн —
Седого шейха, постника — ханжи.
Лишенный чести, Азазилю[27] равный,
Прислужник шейха встретил их злонравный.
Он взял их за руки и ввел их в дом,
Стал угощать едою и питьем —
Сырой водой с лепешкою ячменной,
Но пища показалась им отменной.
Не утолили голод, а злодей
Унес еду от алчущих людей,
Однако, разузнав у них сначала
О том, как тяжко их судьба терзала...
Шейх в келье от людских таился глаз,
Слуга поведал постнику рассказ.
Как только шейху стало все известно,
Решил: "Начну разгадывать чудесно!"
Предстал перед влюбленными бахвал,
О том, что с ними было, рассказал,
Мол, потому, что в келье он постится,
Есть у него блаженный дар провидца.
Бубня слова, исполненные лжи,
С них пояс и рубашку снял Наджи.
Увидев их тела без облаченья,
Старик разжег в себе огонь влеченья.
Л те, увидев шейха низкий нрав,
Проделки святости его поняв,
Сказали: "Это див. От божьей мести
Сокрылся он, с людьми живет он вместе.
Гуль и Навруз в ладье
Пошли — на берег моря вышли вскоре.
В ладью уселись и пустились в море.
Гуль и Навруз — им равных нет нигде —
Как две жемчужины в морской воде!
То вал вздымает их, седой и пенный,
То падают они на дно геенны.
Пусть грянет вихрь — влюбленным все равно.
Что жизнь для них? Ячменное зерно!
Пусть землю всю зальет, бушуя, море —
Им, слившимся в одно, какое горе!
Любви благословенен произвол:
Она колодец превратит в престол![30]
Что путникам преграды и утраты,
Когда любовь — их преданный вожатый!
Влюбленному тоска любви милей,
Чем радость самого царя царей!..
Завидуя блаженному уделу,
Судьба склонилась вновь к дурному делу.
Судьба владеет запасным конем,
Мы от судьбы защиты не найдем!
Ладья распадается от удара волны
Сгустились тучи, громом громыхая,
И вспыхнула, как нефть, вода морская.
Потопа, мнилось, хлынула вода,
Как в страшный день последнего суда.
вернуться
26
Дивы (дэвы) — духи, иногда добрые, иногда злые. Муэдзин — служитель при мечети, возглашающий часы установленных молитв.
вернуться
28
Сулейман — библейский царь Соломон. По преданию, он повелевал не только всеми людьми, но и зверями и духами.
вернуться
30
Намек на легенду об Иосифе Прекрасном, который был шеи в колодец, во впоследствии стал правителем Египта.