Друзья, есть слово у меня одно,
Быть может, вам понравится оно.
Мы дружбу между странами упрочим,
Одну из них назначив средоточием!
Душе отрадно в середине быть,
А не блуждать иль на чужбине быть.
Как только враждовать мы перестанем,
Единство станет нашим достояньем.
Известно, что весной хорош Навшад,
Он создан для веселий и услад.
Известно, что Фархар прекрасен летом,
Как бы осыпан дивным райским цветом.
Йемен, каким бы ни был он сухим,
Мы все-таки с чистилищем сравним!
Там людям хорошо порой осенней,
Там проживем без всяких опасений.
Зато Аден пленителен зимой,
Его сравню я с райскою страной:
Кругом снега, а там — садов цветенье,
В коврах луга и всюду наслажденье".
Гуль и Навруз посещают четыре царства
На тех словах закончился совет.
С тех пор народ избавился от бед.
Навруз и Гуль, с родителями вместе,
Явив свой добрый нрав и благочестье,
Направились, веселые, в Навшад,
Где праздник шел два месяца подряд.
Так время спета и добра настало,
И вскоре летняя пора настала.
Пришла нора уехать в край другой,
Даруя людям радость и покой.
Навруз и Гуль с Мушкином, старым,
Навшад решили заменить Фархаром.
Помчались, наслаждения вкусив;
Их караван был пышен и красив.
Бульбуль стихи слагал им задушевно,
Зухра на чанге вторила напевно.
Мир ликовал, сиял небесный свод,
Повсюду благоденствовал народ.
Во всей вселенной прекратились войны.
Веселым днем сменялся день спокойный.
Гуль и Навруз, познав любовный хмель,
Гостями стали четырех земель.
Пришел к ним кравчий мира с чашей жизни,
Нет, люди не знавали краше жизни!
Веселья не смолкали голоса, —
Как следует, вращались небеса.
Но так как убивать им надлежало,
То обнажили острие кинжала —
Не стало властелинов четырех,
Остался без царей земной чертог.
Правление Навруза
Навруз, властитель радостный и правый,
Четыре унаследовал державы.
Любовь мудрейших пестунов мудрей:
Возвышенными делает людей.
Какая боль сильней любовной боли?
Таится смерть в одном ее уколе.
Но пусть, о боже, мучится стократ
Тот, кто любви мучениям не рад!
Любовь — учитель умный, друг правдивый,
Любовь — твой врачеватель прозорливый.
Когда Навруз, воспитанник любви,
Законы в мире утвердил свои, —
Он честность укрепил, возвысит нравы,
Открыл дороги истины и славы.
Простер он власть на запад и восток,
Событий упорядочил поток.
С Китая дань взимал судьбы избранник,
Хотанский хан служил ему как данник,
Узбек пред, ним распростирал ковер,
А кесарь приводил в порядок двор.
Он Рей[37] принудил, чтоб вносил он подать,
Фаранг заставил на себя работать.
Он благом зло стремился побороть, —
Вознаградил достойного господь...
О, сколько б ты ни претерпел, бедняга,
Ты не погибнешь, коть достоин блага!
Завершение книги
Да будет счастлив наш великий шах,
Как счастлив был Навруз в своих делах!
Пусть шах последует его примеру,
Пусть благо станет другом Искандеру[38].
Пусть успокоится его страна,
Сиянием добра озарена...
Когда слагал я это песнопенье
И двигало мой сказ воображенье,
Сокровищ столько было у меня —
А я их собирал, в душе храня, —
Что мог бы разбросать их повсеместно —
Ущерба не было б казне словесной!
Я горд сокровищницею — душой,
Сокровищницы не искал чужой.
Но было мне от шаха приказанье:
"Хочу любви услышать описанье,
Излей ты на бумагу перевод
С той песни, что в душе твоей живет".
Без пышности, по — тюркски, в час блаженный
Я в подлиннике сделал перемены.
Надеясь, что когда для знатоков
Раскроются сокровища стихов,
То эти люди вспомнят о влюбленном,
На труд одним лишь благом вдохновленном.
Певцов прошу я, чей напев крылат,
Что знают голосов могольских лад,