— Заинтриговал, — Марк хрустнул шеей. — Ладно. Где тебя найти?
— Сейчас скину адрес.
… … …
Кирилл работал, как заведенный. Если бы я не знал, что он на ногах уже сорок часов, ничего подобного и не подумал бы. И даже наоборот — с каждой минутой он становился всё активнее и активнее. Метался от стола с пробниками к микроскопу, от него — к анализатору. Параллельно с этим у него что-то смешивалось, отстаивалось и булькало в колбах. Я поглядывал на часы. Время близилось к обеду. До встречи с Игнатом осталось не больше пяти часов.
Уже в десятый раз Кирилл разложил на столе кусочки тканей гуля. Вооружился колбой и пипеткой. Одно время Кирилл проговаривал, то, что он делал. Держал меня в курсе дела, а параллельно подбадривал себя. Но после пятой или шестой попытки (на каждую уходило не меньше часа) он замолчал и работал в тишине. Я лишь косвенно понимал, что он делает, но зато хорошо запомнил практическую часть: сейчас Кирилл будет наливать капельки из колбы на ткани гуля и по очереди смотреть на них в микроскоп. Одни из них сжимались, другие шипели, третьи растягивались, а четвёртые становились рыхлыми и рассыпались прямо на стеклышке. Каждый из кусочков показывал разную реакцию на разную жидкость. Мне казалось, что это хороший знак. Если Кирилл пытался решить задачу методом перебора, вариативность ответов должна была в этом помочь. Тем не менее, я слышал лишь его вздохи. Раздраженные и самую малость обреченные. Вздохи, после которых, Кирилл сметал образцы в контейнер и начинал всё заново.
После десятой попытки он выпрямился, снял перчатки и швырнул их на стол.
— Во всяком случае, ты попытался. — сказал я.
— И не зря, — ответил Кирилл.
— Правда?
— Иди сюда!
Я подошел к столу. Кирилл достал из сумки ещё два кусочка ткани. Раньше эти кусочки были частью какого-то внутреннего органа полугуля-полуальгуля. На один из кусочков он налил голубоватую жидкость, а на второй не стал. Затем он взял другую пробирку и капнул из неё на пустой кусочек. Капля впиталась. Усохшая ткань давно умершего гуля чуть порозовела и стала сильнее пахнуть. Кирилл капнул на второй кусочек. Капля опустилась на ткань и собралась на ней пузырьком, точно сгусток подсолнечного масла на горячей сковородке. Она скользила по ткани при любом дуновении ветра, иногда разделялась, а потом собиралась обратно.
— Видишь, не впитывается? — сказал Кирилл.
— Вижу, — ответил я. — И что это значит?
— Это значит, что я могу подарить тебе немного времени, — Кирилл посмотрел на меня. — Если оно тебе, конечно, нужно.
Полдня Кирилл разливал капельки по кусочкам гуля и нашёл подходящую. Подобранный компонент он назвал нервнопаралитическим блокатором. Это была комбинация химических элементов, которая без последствий приостанавливала любую активность соприкасаемых клеток. Он облил меня пояснениями с ног для головы, насыпал полные карманы определений и завалил химическими формулами. Я слушал, кивал и понял из его рассказа следующее: нервнопаралитический блокатор — это заморозка. Новокаин или любая другая подобная ему хрень. Но расширенного действия. Соприкасаясь с тканями, вещество Кирилла не только «препятствует генерации импульсов в окончаниях чувствительных нервов и проведению импульсов по нервным волокнам», но и «препятствует обмену веществ внутри клетки, что временно блокирует её природную функциональность». Короче: клетки замораживаются и перестают делать то, что обычно делали.
Казалось бы, как это может мне помочь? Обколовшись блокатором, я приду к Игнату бесчувственным тюфяком и… что?
— При правильной дозировке и тягучести вещества мы сможем создать оборонительную колбу внутри твоего пищевого канала, желудка и даже рта, — сказал Кирилл.
— Ого. Это как перед пьянкой съесть масло, чтобы не так сильно вставляло?
— Очень похоже. Только масло работает, как непосредственная защитная оболочка, мешающая проникновению алкоголя в кровь, а блокатор деактивирует активность клеток. Содержимое твоего желудка будет соприкасаться со стенками, по питательное вещество в организм поступать не будет.
— И это сработает?
— Откуда мне знать?! — Кирилл хлопнул себя по ногам. — Блокатор должен дать тебе время.
— Значит, я смогу съесть мясо, но полного обращения не произойдёт, потому что мой желудок не переварит его.
— Теоретически, да.
— Теоретически? — я склонил голову и посмотрел Кириллу в глаза.
— Ты дал мне на всё про всё десять часов и хочешь, чтобы я дал тебе гарантии?! — Кирилл взъерошил волосы. — Результат эксперимента вообще случайно получился. Я рассчитывал с помощью препарата полностью нейтрализовать способность клеток к изменению. Но не вышло. Если тебя не интересует временный блокатор, то прости. Больше ничего я тебе предложить не могу.