— Загасить? — Дарина тяжело вздрогнула, подумав о своей ноге, и Миша это тут же заметил. Он подошёл к ней поближе, осмотрел с ног до головы и несильно стукнул тростью по больному месту. От боли у Дарины выступили слёзы, и она не сдержала тихого матюка.
— Что, рана не сходит? А у обычных гулей уже должна была затянуться, — она подняла глаза на вихта и вжалась с спинку стула.
Идти по тротуару не пригибаясь, не перебегая из укрытия в укрытие, не прижимаясь к стенам, было в новинку. Влад то и дело нервно оглядывался, не особо доверяя тому, что тут почти нет «Зеты». Слишком привыкнув быть у них под колпаком, потом никак не можешь поверить, что вырвался из-под него. Дима шёл рядом, то и дело поправляя постоянно сбивающийся шарфик. Ночью Влад проснулся от того, что к нему приложили что-то ужасно холодное, он даже не сразу понял, что Дима просто ворочался и случайно закинул на него руку. Лягушачья лапка, как будто вынутая из ледяной воды, легла Владу на плечо, и тот почти мгновенно проснулся. Утром он насильно заставил Диму надеть тёплый свитер, предложенный накануне Настей. Кто знает, что может с ним случиться, не хватало ещё заболеть. Раз уж Дима такой странный гуль, то это нужно учитывать. В свете дня городок казался куда более приятным, чем тогда, ночью. Тихие улицы с деревьями, домики, дворики, люди, выгуливающие собак, провинциальная идиллия, как её рисуют в книжках и газетах. Дойдя до крохотного рыночка рядом со зданием, на котором виднелась вывеска «Автовокзал», Дима свернул в ряды и начал рассматривать прилавок с колбасами.
— Это ты кому?
— Гостинец для Лёхи.
— Это твоего знакомого так зовут?
— Нет, его собаку, — Дима протянул продавцу купюру. — Палку Динской, пожалуйста. Его зовут Коля Коля.
— Я понял, это ты его так по батюшке.
— Ну да, — забрав кулёк с колбасой, Дима сунул его в рюкзак и быстро пошёл к автовокзалу. — Он вообще не совсем обычный гуль. Приспособленец в каком-то там поколении.
— Это как? — Влад прибавил шагу, чтобы не отставать от Димы, и за ним начал подниматься по надземному переходу через закрытый железнодорожный переезд. В открытых вагонах было видно груды угля.
— Он падальщик. Ему не нужна свежая добыча, он может даже начавшее разлагаться мясо есть, — Дима хохотнул, увидев, как Влад непроизвольно кривится. — Он и свежее ест, но падаль просто чаще есть под рукой. Он Лёху специально для того и держит, чтобы он искал ему мёртвых птиц, кошек и собачек на территории. Звучит мерзко, но на деле он живёт припеваючи, голодным не бывает никогда, «Зете» ему даже предъявить нечего.
— В принципе, да, удобно. Природа позаботилась о нём.
— Но у него нет некоторых преимуществ, которые есть у нас. Он толстенький, рыжий, не такой сильный. И утомляется при беге быстрее.
Влад пожал плечами. Он бы от многого отказался, дай ему судьба возможность питаться чем-то кроме свежего мяса. Да хотя бы сырые овощи, хотя бы огурцы какие-нибудь или картошка. Чтобы была возможность жить спокойно, не пугаясь каждой мысли у себя в голове. Самый страшный враг любого альгуля не «Зета», а то, что сидит у них в головах. Первобытное, злое и голодное существо, которое хочет только одного — утолить свою жажду крови. Отец Влада был не на словах знаком с Пожирателями, когда-то альгули собирались группами и отлавливали их, чтобы хотя бы самим понять, как это можно вылечить. Раз «Зета» на это положила болт, была надежда разобраться с этим своими силами. Но заканчивалось всё тем, что их приходилось просто убивать. Влад одёрнул шарф и пристроился к нахохлившемуся Диме.
— Шапку дать?
— Не нужно.