– Да какие серьги? – внушал я ей. – Это с принтером ерунда какая-то или на объектив что-то налипло, поэтому кажется, что серьги.
– А как бы оно так налипло? – спорила Анна. – Сразу на оба уха налипло? Видишь, тут типа колечки. У меня дома такие же есть, золотые, которые с детдома ещё.
За день до своего ДР Анна потащилась прокалывать уши. В ближайшем салоне красоты. Хоть полгода не выбирала. Ей сказали месяц не снимать вот эти камушки-гвоздики, которыми прокалывают из пистолета. Но Анна вредная, она проносила гвозди только один день, а потом пришла после праздника домой, достала золотые кольца и минут сорок пыталась их вдеть в опухшие кровавые уши.
Надела, конечно.
Вообще-то, в дом ребёнка обычно попадают без наследства и совсем без всего. Поэтому странно немного, что Анна там оказалась с серьгами и вдобавок с золотым монистом в три ряда (его, кстати, проверяли – реально золото!). В личном деле было написано, что родители Анны бродяжничали и жили в Ростове-на-Дону в аварийном доме, который давно расселили и готовили на снос. И оба умерли от турбоВИЧа[1]. Странно, что Анне этот турбоВИЧ не передался в наследство.
Ей было семь месяцев, когда её нашла полиция. На ней были вот эти золотые побрякушки.
Откуда они могли взяться в семье, которая живёт в расселённом доме, уже отключённом от газа, и водопровода, и электричества?
Я всегда считал, что их спёрли в ювелирном магазине. Но Анна была уверена, что в ювелирном такое невозможно спереть, потому что видно: это старинное народное украшение.
Монисто точно старинное. А серьги просто выглядели не очень новыми.
Наконец я заявил: «Значит, спёрли у антикваров. Или из ломбарда. Или даже из музея». А вообще странно, что это всё не продали и не проели. И полицейские какие-то больно честные попались. Составили опись личных вещей – и в дом ребёнка передали вместе с Анной в качестве наследства.
От биородителей, помимо украшений, у Анны остался только ксерокс старого свидетельства о рождении. Там было написано, что она Николаева Ана Тагариевна. Место рождения – Ростов-на-Дону, 2007 год. Именно так – Ана, а не Анна. Это потом уже Анну усыновили, и она получила вторую «н» в имя, и стала Яшкиной Анной Сергеевной, и место рождения сменила на Санкт-Петербург.
Анна подозревала, что родители назвали её Аной в честь королевы кешалий.
Как последний снег растает, как жёлтый горицвет вспыхнет и поднимется сон-трава, выйдут из пещер горные девы, светлые дочери повелителя туманов, – кешалии. Сядут на вершинах гор и чешут золотым гребнем свои длинные белые волосы. Волосы их прозрачные, как нити тумана, как осенняя лесная паутина, её легко спутать с волосами кешалий. Из волос плетут кешалии невидимые рубашки. А рубашки надевают на новорождённых детей как благословение. Не на всех – на избранных.
На год меньше века, девяносто девять лет, живут кешалии.
И спустится по весне из чёрного замка с самой высокой вершины самой высокой горы королева их Ана: выберет тех, кому пришла пора умереть. Обречённых Ана отдаст лошоличам, уродливым волосатым лесным духам: в них превращаются те, чья душа черна, те, кто продал сердце дьяволу. Уши их свисают до плеч, руки длинны и достают до земли. И заплачет Ана, вспомнив о том, как однажды согласилась стать женой царя лошоличей: хотела спасти своих дев. Девять демонов родились от этого брака, девять человеческих болезней. Трое из них были особенно страшны: Мелало, демон бешенства, серая птица о двух головах; восьмиголовый Порескоро, демон чумы и холеры, с птичьим туловищем и змеиным хвостом, о четырёх собачьих и четырёх кошачьих головах; красная мышь Лолмишо, демон чесотки и лепры.
Было это потомство таким страшным, что даже отец-король обмер от страха. Он покинул Ану, взяв взамен обет: отдавать на растерзание всякую кешалию, не дожившую до столетия один год.
Заперлась Ана в своём чёрном дворце и, чтобы жизнь не потерять, пьёт каждое утро три капли из левой руки трёх кешалий. Среди людей она появляется в образе большой бородавчатой жабы. Ползёт по земле – не тронь, где проползла – там золото в земле прячется. За той жабой льётся сок лииль, на который тотчас налетают демоны болезней. Жадно лижут они его с земли и обретают свежие силы.
1
ТурбоВИЧ – сленговый термин, означающий заболевания ВИЧ-инфекцией и туберкулезом одновременно.