В одном лишь 1931 году во внесудебном порядке на Особом совещании ОГПУ и его коллегий были рассмотрены дела в отношении 2490 лиц, из них: профессоров — 85, инженерно-технического персонала — 1152, экономистов — 249, агрономов — 310, ветврачей — 22 и прочих служащих — 66, что составляло 5 % от числа оставшихся после революции в стране специалистов промышленности, транспорта, сельского хозяйства. В результате репрессий вакуум заполнялся новоявленными интеллигентами — часто выходцами из малокультурных социальных слоёв, выучившимися детьми бывших ростовщиков и мелких буржуа, ремесленников, торговцев, у которых в графе анкеты стояло пролетарское происхождение. Как правило, это были представители «малых народов».
Нарождавшаяся новая элитарная мафия стремительно захватывала ключевые позиции в науке, литературе, искусстве, средствах массовой информации, медицине, торговле, сфере распределения материальных благ.
К репрессиям против русской интеллигенции приложили руку немало лиц еврейской национальности, и среди них — Г. Ягода, Г. Зиновьев, Е. Ярославский, Л. Каганович и многие другие. На совещании хозяйственного актива (июнь 1931) И.В. Сталин говорил: «Наиболее квалифицированная часть старой технической интеллигенции была заражена болезнью вредительства… Одни вредили, другие покрывали вредителей, третьи умывали руки и соблюдали нейтралитет, четвертые колебались между Советской властью и вредителями». А отсюда, продолжал он, «наше отношение к старой технической интеллигенции выражалось, главным образом, в политике разгрома». Было бы наивным полагать, что слова Сталина — результат умозрительного заключения. Его выводы вытекали из результатов обобщения докладов руководителей различных рангов, а их составители хорошо известны.
Вместе с тем нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что в стране оставалось немалое число тех, кто во время революции лишился не только собственности, но и многих привилегий. Были и люди, защищавшие интересы не только зарубежных фирм (немецких, французских, английских и др.), но и интересы бывших российских подданных, осевших в эмиграции. Утраченная в России собственность, и немалая, как магнит притягивала к себе, а надежды на её возвращение ещё не были до конца утрачены. Вредительские акции проявлялись не только в организации пожаров, аварий, порчи оборудования и т. д., но и в виде нанесения ущерба экономическим, политическим и оборонным интересам государства вследствие утечки служебной информации.
Вредительские акции зачастую проводились и людьми, поступившими на заводы и фабрики из числа раскулаченных, стремившихся, по их словам, «отплатить советчикам за православные слёзы». В процессе крупномасштабных поисков «вредителей» по всей стране в их число нередко попадали люди, хотя и имевшие отношение к авариям и вредительству, но становившиеся таковыми вследствие халатного отношения к выполнению служебных обязанностей, недисциплинированности и т. п.
С конца 20-х годов Г. Г. Ягода начинает свою игру по расстановке на ключевых постах в территориальных органах ОГПУ и в лагерях нужных ему людей. Щупальца аппарата Ягоды начинают проникать не только в различные области народного хозяйства, но и в армию. Одновременно принимаются меры по массовому насаждению агентуры во всех сферах государственной и общественной жизни. В отношении осуждённых была поставлена задача иметь не менее 25 % доносчиков от числа высланных и отбывавших наказание в исправительно-трудовых лагерях. На свободе лица, не давшие согласия работать на ОГПУ, подвергались шантажу. В условиях безработицы им угрожали увольнением от должности или препятствовали поступлению на службу. Этот метод в подавляющем большинстве случаев действовал безотказно.
После репрессивных мер в отношении оппозиционеров всех мастей и оттенков, после разгрома инженерно-технической интеллигенции и осуждения священнослужителей Ягода со своей командой принялся за бывших офицеров, перешедших в своё время на сторону революции. В этом он находил поддержку у Будённого и Ворошилова. Основное обвинение в адрес бывших офицеров состояло в том, что они якобы тесно связаны с интеллигенцией. На компрометацию красных офицеров были нацелены контрразведывательные отделы военных округов и их структурные подразделения. В большинстве случаев компрометирующие материалы не носили криминального характера, а свидетельствовали о моральном разложении офицерства — увлечении преферансом, женщинами, вечеринками, использовании служебного положения для обогащения и т. д. Однако инициатива Ягоды в этом направлении не у всех находила поддержку. Против массовой чистки РККА от бывших офицеров по бытовым мотивам, против беззаконных увольнений выступил начальник контрразведывательного отдела ОГПУ Ян Калистович Ольский (Куликовский). Под его руководством начиная с 1925 года проводились многие известные операции, в том числе и «Трест».