Теперь обратимся к вопросу о том, соответствует ли «миф» 1937 года статистической действительности, приписываемой Ежову. В этом нам помогут официально обнародованные данные. По состоянию на 1 января в лагерях содержалось: 1936 г. — 839406 человек; 1937 г. — 820881; 1938 г. — 996 367; 1939 г. — 1 317 195 человек. Число лиц, отбывавших наказание по составу контрреволюционных преступлений, исчислялось цифрами: в 1937 г. — 105075 человек; 1938 г. — 185 330; 1939 г. — 254 399 человек. Таким образом, за 1937 год увеличение составило 80255 и в 1938 г. — 69069 человек, а в общей сложности — 149 320 человек. По нашей оценке, с учётом содержавшихся в специальных тюрьмах и освобождённых за эти годы отбывших наказание по данному составу преступления, общее число направленных в места лишения свободы в 1937–1938 годах составляет порядка 200 тысяч человек. Так где же миллионы репрессированных, о которых, опираясь на зарубежные источники, рассказывали свои байки наши доморощенные исследователи-фальсификаторы вроде Роя Медведева, Солженицына, Антонова-Овсеенко и иже с ними?
Репрессии в отношении, как её называют, «старой большевистской гвардии», против которой, умело лавируя между различными рвавшимися к власти оппозиционными группировками, И.В. Сталин вёл борьбу с середины 20-х и в 30-х годах, закончились в 1937 году. Схватка за власть была ими проиграна, и головы побеждённых легли под топор Ежова.
Репрессии не могли не затронуть и органы НКВД СССР. На это были свои причины. Именно Ягода первоначально вёл целенаправленную работу по насаждению «своих» кадров в аппарат ГУЛАГа, который курировал.
«Миф» 1937 года не мог не коснуться вопроса о репрессиях в Красной армии. По страницам различных изданий гуляет эдакая символически округлённая, довольно внушительная цифра — 40 тысяч человек. Не случись этого, утверждают авторы-псевдодемократы, был бы Гитлер повержен ещё в самом начале войны. Они просто не желают принимать в расчёт того обстоятельства, что перевооружение армии завершить не удалось. Не хватило каких-то полутора лет. Между тем известно, что на 1.05.1939 г. всего было уволено из армии 12461 человек, в том числе арестовано 8122 человека. В результате проделанной большой работы армия в значительной мере очистилась от людей, не внушающих политического доверия, от пьяниц, расхитителей народного достояния, но несправедливо уволенные были возвращены в её ряды. По директиве наркома обороны от 21.06.1938 г. из вооружённых сил были выведены поляки, немцы, латыши, литовцы, эстонцы, китайцы и др.
При рассмотрении состава политических органов Красной армии Сталин грубо заметил, что «тут было много сволочи».
А между тем известно, что в Политуправлении из 51 человека 50 являлись лицами еврейской национальности. Вот уж действительно — «цвет» российского офицерства! Однако такое соотношение в кадровом составе армии не должно вызывать удивление. Состав партийных и государственных органов в 1936–1939 годах в среднем на 80 % состоял из тех же самых лиц…
Можно было бы продолжать и дальше, но не станем утомлять читателя. Он и так в состоянии понять, какие именно до 1937 года про-водились эксперименты не только над русским, но и над другими народами страны.
«Ежов, — писал Роман Гуль, — этот почти неграмотный пролетарий, не любит молотовых, стецких, мейлоков. В целом он не любит интеллектуалов. Он не скрывает радости, когда их ставят к стенке за государственную измену». Ежов действительно не терпел тех, у кого корни не были в России. На Ежова легла вся ответственность за репрессии 1937–1938 годов, в то время как его команда из заместителей-евреев Бермана, Фриновского, Заковского, Реденса и других оказалась в числе невинно пострадавших овечек. Было бы наивным полагать, что инициатива по репрессиям исходила исключительно от него. Ежов оказался просто наиболее подходящим человеком для задуманной Сталиным чистки кадрового аппарата. Оказавшись в наркомате в одиночестве, но будучи твёрдым и принципиальным, Ежов не собирался жаловаться Сталину только потому, что хорошо знал: кто не в состоянии выполнять возложенную на него задачу, тот сойдёт с руководящей орбиты. И понимая всю невозможность изменить положение в высших эшелонах наркомата, которые, как ни крути, были ставленниками политбюро, он как-то сник и всё больше заглядывал в рюмку.
В бытность Ежова наркомом осуждённые продолжали широко использоваться для решения хозяйственных задач. В предвоенные годы не только интересы внутреннего развития страны, но и напряжённая международная обстановка требовали крутого подъёма всех отраслей народного хозяйства, укрепления экономической и оборонной мощи государства. В конце 1936 года Ежов подписал приказ, который зачитывался на всех лагерных пунктах ГУЛАГа. В нём говорилось, что, реализуя постановление партии и правительства от 9-13 ноября 1931 года, трест Дальстрой освоил самую отдалённую точку страны — Колыму. Дальстрой выдвинулся на первое место в стране среди золотодобывающих районов Союза. Построен порт в бухте Ногаева. Проложена автомобильная дорога вглубь Колымы. На реке Колыме создан крупный речной флот. Построены десятки посёлков с электростанциями, промышленными и коммунальными предприятиями. Совхозы на побережье доставляют тысячи тонн овощей и корнеплодов, сотни тонн мяса и молочных продуктов. Тысячи бывших правонарушителей приобщены к социалистической стройке и становятся честными людьми.