Глава одиннадцатая
Парашюты над тайгой
Во время Великой Отечественной войны внимание разведывательных органов фашистской Германии привлекали районы Коми АССР и Архангельской области. На этих территориях было сосредоточено, по их сведениям, значительное количество заключённых, примерно половину из которых составляли лица, судимые по составу так называемых контрреволюционных преступлений.
Действительно, на территории Коми АССР к 1943 году дислоцировались лагеря Котласлаг, Севжелдорлаг, Печорлаг, Устьвымлаг, Севдвинлаг, Инталаг, Воркутлаг, комбинаты Интастрой и Интауголь. Определённую часть контингента составляли иностранные подданные и лица без гражданства. В частности, в Верхнеижемском ИТЛ содержалось 765 иностранных подданных: Германии — 20; Румынии — 56; Венгрии — 526; Финляндии — 7; Польши, Китая, Ирана, США, Австрии и других — всего 156, а также 575 лиц без гражданства.
В ходе военных действий в плен к немцам вследствие тех или иных обстоятельств попали некоторые заключённые. Они-то и дали информацию о дислокации лагерей, контингенте заключённых, характере выполняемых работ, постановке охраны и т. д. Понимая значение для экономики СССР воркутинско-печорских месторождений угля и ухтинской нефти, немецкая разведка запланировала операцию с целью поднять заключённых на вооружённое выступление, использовать их для уничтожения шахт, нефтепромыслов, промышленных предприятий, железнодорожных мостов через реку Печору, парализовав тем самым транспортировку угля и нефти.
Один из разведывательных центров германской разведки, расположенный в Риге, стал обладателем сведений о вооружённом выступлении заключённых на территории Коми АССР в январе 1942 года. Факт стал известен из донесения, полученного в середине февраля от разведывательно-диверсионной группы, внедрённой в Архангельске ещё до войны. В радиограмме сообщалось о месте, времени выступления, ориентировочном количестве участников и конечном результате. Немцам хотелось бы иметь анализ действий заключённых, но подробностей руководитель группы сообщить не мог. Требовалось найти лиц, обладавших более или менее точной информацией о вооружённом выступлении осуждённых.
И тогда в пункты фильтрации военнопленных при войсковых соединениях ушла шифровка, требующая уделять особое внимание пленным из штрафных частей русских. При разведывательном опросе предлагалось отбирать тех, кто что-то знал о вооружённом восстании осуждённых на территории Коми АССР. Таких следовало немедленно направлять в концентрационный лагерь № 167, расположенный в Риге, сообщив об этом инициатору указания.
Прошли март, апрель, май и только в конце июня в центр поступила шифровка о взятом в плен во время ночного боя рядовом 54-го ударно-разведывательного батальона Верещагине, пробывшем всего неделю на фронте в штрафном батальоне. Через несколько дней тот был доставлен в рижский лагерь военнопленных.
Не успел новичок устроиться в бараке на отведённом ему месте на верхних нарах, как в дверях появился лагерный полицай с повязкой на рукаве, выкликнул его фамилию и номер и повёл на вахту.
Метрах в семидесяти наискосок от вахты стояло одноэтажное здание из красного кирпича, судя по всему, бывшая школа. Полицай согнутыми пальцами как-то несмело постучал в дверь, открыл её на себя и, не переступая порога, что-то доложил. Велев Верещагину войти, сам сделал шаг в сторону, после чего прикрыл дверь. Верещагин увидел перед собой двух человек: капитан сидел в кресле за столом, обер-лейтенант за приставным столиком на стуле. Капитан указал жестом на стул, стоявший у стены слева от двери.
После ряда формальных вопросов допрос незаметно вылился в форму непринуждённой беседы. Оба немца сравнительно неплохо владели русским языком. Как Верещагин заметил, никаких записей не велось. Немцев интересовало буквально всё: численность заключённых на лагерном пункте, постатейный состав контингента, количество охраны, её вооружение, объекты, где трудились осуждённые. Затем беседа закружилась вокруг вооружённого выступления в Усть-Усе. Расспрашивали о руководителях выступления, о мотивах, побудивших к этому шагу, отношении местного населения, причине выбора именно этого маршрута движения, действиях войсковых подразделений по блокированию и разгрому восставших, причинах поражения и т. д. Причём, как отметил для себя Верещагин, немцы выстроили беседу таким образом, будто всё знали и только уточняли отдельные моменты, проверяли свои собственные выводы. Длился допрос довольно долго, с уточнением по разложенной на приставном столике карте маршрута движения восставших, расположения ближайших лагерных пунктов. Когда интерес к Верещагину явно пошёл на убыль, угостили сигаретой. Поле этого обер-лейтенант выпроводил его за дверь и передал ожидавшему в коридоре полицаю…