Всю дорогу после выхода из подземелья Грин неотступно думал об оставленном в подземелье пленнике и корил себя за то, что не смог убедить орков пощадить этого безвестного эльфа и сохранить ему жизнь. А теперь, наверное, неведомая тварь, которую здешние обитатели даже боятся называть вслух, уже добралась до него… Да, эльфы из рассказов, которые ему довелось услышать, были премерзкими тварями. Ни стыда, ни чести, ни совести. На остальных обитателей Среднеземья смотрели, как на дерьмо. Но всё равно, думал Грин, это не повод, чтобы вот так… Ну не надо уподобляться им…
Грин опустился на одну из лавок, продолжая думать. Шана со своим кавалером и орк-повар на него внимания не обращали. Кажется, они вообще не заметили его появления.
Зачем он вдруг понадобился в Барад Дуре?
Кто мог приказать доставить его туда?
Кому он нужен?
Камни под ногами были острыми и ноги из-за этого нещадно болели. Но пожаловаться на тяжесть перехода было некому. Поэтому он молча шёл и шёл вперёд, мечтая отдохнуть с наступлением темноты. Чем быстрее он пройдёт это каменистое плато, тем ближе его цель.
Мама называла его Серёженька. Возможно, что так же его звал бы и отец, но его не было, мать воспитывала сына одна. Когда он стал постарше, то она стала звать его Сергей, как большого. А на улице почти с самого раннего детства он был Серёга. Даже участковый к нему так обращался. И даже тогда, когда поставил перед выбором: или тюрьма, или в армию. Выбор был очевиден. В армии он был Серый. С этим именем он и остался. Невысокого роста, щуплый, невзрачный. Кому такой нужен? После армии устроиться на работу не получилось. А потом знакомые предложили "сходить на дело". Оказалось это "дело" обычным разбоем. И вскоре, после ещё нескольких подобных «дел», Серый попал в "места не столь отдалённые", как говорила его мать. Двадцать лет он жил с этим именем.
Когда подвернулась возможность вместо очередного отбывания наказания уехать в далекие края, то выбор снова был очевиден. Тогда Серый не знал, что судьба закинет его в… сказку? А как ещё называть этот странный мир? Мир, похожий и непохожий на тот, его родной. Но эта же судьба снова его пустила по проторенной дорожке. Свободным человеком в Средиземье он пробыл всего неделю. Потом снова суд и "на нары". Он даже не помнил, за что его посадили - был пьян. На суде узнал, что украл часы, хотя зачем они ему здесь? Там же на суде Серый с интересом и удивлением узнал, что попаданцев из его мира здесь довольно много.
Ветер на пустынном плато всё усиливался. Становилось холоднее. Очередной раз споткнувшись, Серый прислонился к огромному валуну и достал небольшую глиняную фляжку с водой, которую ему подарил добрый лодочник. Странные здесь люди живут. Наивные. Видимо в этих суровых местах по-другому нельзя. Воды во фляжке было меньше половины, поэтому придётся экономить. Йорг говорил, что до края Мёртвых Топей можно дойти за два дня. Там можно пополнить запасы воды. Но только рядом с плато. Йорг строго предупреждал, что после того, как он зайдёт в топи, то в воду лучше даже не смотреть. Болото расположено на месте древнего сражения. Там возможно будут видеться тела когда-то убитых воинов. Тот, кто коснётся этих тел, присоединится к этому воинству. Проверять на себе подобное Серому не хотелось. После Мёртвых Топей день пути до Ущелья Ужаса, главного прохода в Мордор в месте, где сходятся горные цепи Эред Литуи и Эфель Дуат. Раньше там была целая система башен и стен, перегораживающих ущелье, но сейчас они разрушены и проход свободен. Главное - выжить в горном проходе. Там, как говорил лодочник, могут всякие твари завестись. Опасные и прожорливые.
Свет Древ Валар становился всё слабее. Придётся ночевать на этом месте. Надо только найти подходящую расщелину и укрыться от пронизывающего ветра.
Старая Коилла, слепая жрица Слепой Пряхи, сидела посреди святилища, неспешно перебирая длинными узловатыми пальцами, похожими на корни дерева, узелки древнего свитка-чурролла. Орки издавна использовали узелковое письмо для передачи древних знаний и записи своей истории. Чурролл означало «то, что связано в узел», ли же просто «узел».
«Когда узлы развяжутся сами собой, - говорила юной Коилле, только ставшей жрицей, старая Хага, давно ушедшая за Грань Мира, - настанут последние времена».
И вот сейчас Коилле показалось, что узелков на свитке стало как будто меньше. Встревожившись, слепая жрица принялась заново пересчитывать их, повторяя наизусть давно знакомые слова.
Шаграт осадил взмыленного коня у самого порога святилища Слепой Пряхи, спрыгнул на землю и, толкнув крепкую дубовую дверь, ввалился внутрь. Встревоженная внезапным шумом жрица спешно смотала в клубок свой свиток и повернулась на шум.