— Познакомьтесь, Геннадий, — Константин поднялся из-за стола. — Это Гуло — наш универсальный специалист.
— Очень рад, — встав со стула, клиент оказался на голову выше меня. — Геннадий Беспалов. Предприниматель.
Взгляд мой упёрся в галстук украшенный, золотой заколкой с каким-то самоцветом. Я пожал протянутую ладонь, не отрывая глаз, от переливающегося голубоватым светом камешка. Терпеть не могу разговаривать с кем-то, глядя снизу вверх. К счастью, обменявшись приветствиями, господин Беспалов снова сел. Я почувствовал себя увереннее. А уж когда моя пятая точка устроилась на своём любимом подоконнике, и я смог свысока поглядывать на макушки остальных, столбик шкалы настроения уверенно пополз вверх.
— Извини, Эйрис, я твоё место занял, — Константин, опережая возражения появившейся в дверях девушки, поспешно ретировался из-за стола. — Спасибо за кофе.
— Пожалуйста, — девушка скользнула на рабочее место и, нахмурив брови, принялась сверлить взглядом монитор.
И что же такого интересного там было? Да ничего! Скромная от природы, девушка из клана лебедей, просто стеснялась разглядывать нашего посетителя с нагловатой бесцеремонностью Кристины. Однако она всё-таки позволяла себе бросать восхищённые взгляды на господина Беспалова. Рысь же, по-моему, уже прикинула даже цену пуговиц на костюме предпринимателя и шнурков в его туфлях. Что же, вполне современный подход. Впрочем, это не моё дело.
Константин достал из нижнего ящика стола три кружки. Налил кофе себе, Кристине, Эйрис и похитителю чужой посуды — Беспалову. Посмотрев в мою сторону, слега усмехнулся и покачал головой. На меня снизошло озарение. Я понял всю глубину коварства экзорциста. Просто я вчера, перед уходом, оставил недопитый кофе на подоконнике. И вот теперь, товарищ Иванов, в воспитательных целях, пустил мою личную посуду по рукам. Тоже мне педагог нашёлся!
Я презрительно скривил верхнюю губу и отвернулся к окну. Я даже не собирался смотреть в сторону этого «Макаренко», когда почувствовал, что он стоит совсем рядом.
— Угощайся, напарник, — вместо моей кружки с руническими знаками Константин протягивал мне подстаканник, увенчанный гранёным убожеством. — Взбодрись немного, потом я тебя введу в курс дела, а Геннадий изложит суть проблемы.
Чёрта с два я бы согласился променять свою личную посуду на допотопный гранёный стакан, взявшийся в нашем офисе неизвестно откуда. Однако, аромат свежезаваренного кофе, оттенённый едва уловимыми запахами ванили и корицы (Эйрис каждый раз заваривала кофе с новой добавкой) значительно понизили уровень моей сопротивляемости. Пришлось брать, пока предлагают.
— Пепельницу дай, хотя бы, — буркнул я в сторону Константина, чтобы оставить последнее слово за собой.
3
Поначалу я, практически, не слушал рассказ бизнесмена. Не люблю я тех, кто выше меня ростом и богаче материально. Не люблю и всё. Ну, какие у них могут быть проблемы? Икра мелкая? Жемчуг тусклый? Я, на их месте, вообще бы, постеснялся отнимать время у людей, которые зарабатывают на кусок хлеба честным трудом (как мы, например), а не сомнительного рода сделками и завуалированными махинациями. Возможно, при виде, всех этих толстосумов, во мне просыпались гены прадеда со стороны матери. Как-никак, мой далёкий пращур состоял в партии большевиков, а позднее, после окончательной победы «народной власти» организовывал колхозы. Можно только догадываться, какое количество таких вот господ с туго набитыми кошельками мой революционный предок поставил к стенке и скольких выкинул за пределы Советской Республики в одних подштанниках.
Пока я размышлял о причинах своей классовой нетерпимости к богатым и власть имущим, рассказ клиента подошёл непосредственно к событиям, что привели его в наше агентство. Речь шла об исчезновении жены предпринимателя.
— … итак, я помог Лене наладить собственное дело, — вещал господин Беспалов. — Это и делом назвать нельзя. Так, баловство. Магазинчик, специализирующийся на продаже колдовской, оккультной, мистической литературы и, тому подобной чепухи. Моя жена всегда этим увлекалась, а я и не возражал. Пусть занимается, а то ведь со скуки и пить может начать, и порошком баловаться, и с альфонсами, без моего ведома, связаться, в общем, натворить глупостей. Я последствия-то мне разруливать. Вот и решил: лучше уж я вложусь в её увлечения, чем потом в десять раз больше потрачу либо на лечение, либо на пресечение нежелательных слухов и сплетен. Ну, вы меня понимаете?