— Запись, где великолепная Аманда трахается с росомахой альфа, — она застыла напротив меня. — Это многого стоит. Ты эгоист, Стефан.
— Фелисса, — подал голос мужчина, — мы здесь не за этим.
— Вы не за этим, — она сделала ударение на первом и последнем слове, — а я…, — кончик розового языка прошёлся по пухлым губам. — Я…, — тонкие пальцы коснулись шрамов на моей груди, опустились к краю простыни. Я поспешно отступил. Женщина рассмеялась. — Какая скромность! Какое целомудрие! И не подумаешь, что час назад…
— Час назад, Гуло получил метку Мастера, — вмешался Стефан. — Не более того.
— Аааааа, теперь это так называется, — женщина улыбнулась. — Всё понятно.
Проклятье! Что, в конце концов происходит?! Где моя одежда? Бог с ней, с разодранной футболкой. Где хотя бы штаны?! Не очень уютно стоять в скользящей шёлковой простыне перед малознакомым вампиром, незнакомым оборотнем и его сексуально озабоченной подружкой. Кстати, на что это она намекала?
— Как вы себя чувствуете, друг мой? — тёмные глаза вампира излучали тревогу. — Процесс чуть было не вышел из-под контроля.
— А, по-моему, всё выглядело замечательно, — хохотнула женщина. — Я бы посмотрела ещё раз. Так возбуждает.
— На что посмотрела? — то ли закипающий гнев, то ли скрытые ресурсы силы, то ли ещё что-то позволили выдержать мне взгляд вампира. — Возбуждает что?
— Я контролировал вас и Аманду, когда пришёл Каттус и его Фемелла.
— Меня зовут Фелисса, — женщина села на кровать и вытянула стройные затянутые в чёрный шёлк ноги. — Запомни, Гуло.
— Да, — если вампир способен на чувства, то шляхтичем сейчас владело смущение, — познакомьтесь, Каттус — самец альфа пардов, Фелисса — Фемелла.
Женщина покинула кровать и почти кошачьей походкой приблизилась ко мне.
— Я бы хотела познакомиться, Поближе, — изящная ладонь коснулась моей щеки. — Гораздо ближе.
Если бы ни ночь с Амандой, я, наверное, польстился бы таким вниманием и подобными, откровенными намёками. Фелисса поражала красотой. Стройная, в короткой кожаной юбке и чёрном топе, она прекрасно владела телом, чередуя, то напряжение охотницы, то грациозность призывающей самки, то порочность жаждущей наслаждений женщины. На её округлом, почти детском лице, то и дело появлялось капризно-требовательное выражение, что скорее всего отображало главную черту её характера. Рыжие, в мелких кудряшках, волосы (у рысей-женщин, видимо, тяга к этому цвету, как у Стефана к бордо) она заколола на затылке, оставив несколько прядей падающими на глаза. Глаза поражали особо. Слегка раскосые, тёмно-медового цвета, они светились недюжинным умом и откровенной насмешкой. Она играла роль порнодивы, пустышки и наслаждалась тем, что ей это удавалось.
— Гуло, — тонкие пальцы скользнули по моему плечу. На всякий случай я придержал простыню. Альфа рысей в своей игре способна выкинуть любой трюк, — ну не надо так пялиться, — она подошла к мужчине. — Я польщена, что после Аманды, ты замечаешь меня. Но не в присутствии же моего альфа, — она потёрлась о его плечо и снова расположилась на кровати.
— Не слушайте её, — мужчина шагнул ко мне и протянул руку. — Каттус — альфа пардов. Рад что вы с нами.
— Я тоже рад, Каттус, но минутку, — я снова поймал взгляд Стефана. Чёрт, а это приятно смотреть в глаза вампира и не бояться попасть под его власть. — Насколько я понимаю, вы все наблюдали за тем, что здесь происходило.
— Гуло, я не мог оставить вас наедине с Мастером. Тем более с Амандой. Вы оба чудом остались живы. Сила…
— К чёрту силу. Вы подглядывали?
— Я должен был. Каттус и Фелисса пришли раньше назначенного. Я не мог…
— Брось, Гуло, — Фемелла закинула руки за голову и улыбнулась, — вы оба были великолепны. Кстати, не хотите принять в кампанию ещё одну девочку? — она надула пухлые губки и глянула на меня из-под длинных ресниц и упавших на лицо прядей. — Я буду послушной. Примете?
Вот тут я взорвался. Несколько минут я в довольно резкой форме высказывал всё что думаю о здешних обитателях, об их привычках и о борделе, созданном ими. Я не забыл помянуть близких и дальних родственников присутствующих (наверняка давным-давно почивших), а так же прародителя всех вампиров и оборотней.
Стефан морщился, как от зубной боли, Каттус сохранял хладнокровие, Фелисса хохотала. Выплеснув гнев, я уселся на кровать. Ладонь Фемеллы тут же оказалась на моём плече. Она улыбнулась:
— Злые, страшные монстры обидели бедного Гуло.
— Иди на…, — рявкнул я, и сразу понял, какую ошибку совершил. Её улыбка превратилась в стандартную гримасу уличной шлюшки.