Павел из вежливости поддерживал разговор, хотя чертовски устал и сейчас ему было не до политики. Уж кто, кто, а он-то на своей шкуре прочувствовал её шпицрутены.
Меж тем, страна болела переменами, жаждала их, в романтическом раже отрекаясь от старых идеалов. «Перемен! Требуют наши сердца…» – скандировал Виктор Цой, чья песня стала гимном «перестройки». Ему вторили на стадионах, улицах и домашних кухнях: «Перемен, перемен!».
Гуляевы ехали сквозь непроглядную темень к каким-то людям, от которых зависела их дальнейшая судьба. Двоюродную сестру Светлану он не видел лет десять, изредка созваниваясь с ней через переговорный пункт, чтобы поздравить с днем рождения или с Новым годом. А в последнее время всё больше отделывался открытками. Их разделяли тысячи километров, обстоятельства, интересы. По сути, она давно стала для него чужим человеком, только формально называясь сестрой. Кто же знал, что Светка станет для него этакой Statue of Liberty, которая своим факелом освещает дорогу угнетенным эмигрантам, прибывающим на кораблях в Новый Свет, в поисках лучшей доли?
Разумеется, Павел не собирался сразу с порога объявлять о своих намерениях. Они должны заявиться с видом беззаботных, но немного уставших туристов.
– Ты давай там повеселее… – инструктировал он жену в самолете на Волговятск. – Вывалить на них свои проблемы еще успеем. А то испугаем людей – только себе сделаем хуже. Спровадят нас за порог – и все дела.
Чтобы завоевать расположение хозяев, Гуляевы решили сделать им «презенты» из тех вещей, которые успели побросать в чемоданы. Светлане они подарят шёлковой платок из Венгрии, а её мужу – электробритву. Практически «новьё», только пользовались разок-другой. Как пояснил Павел супруге, эти его волговятские родственники – люди простые, неизбалованные, и будут ужасно рады дорогим подаркам. Ну, а для душевного, обстоятельного разговора Павел решил купить «поллитру».
Таксист подсказал ему, как добраться до винно-водочного магазина. Катька с детьми спрятались от дождя в переходе – мальчишки сели на чемоданы, чтобы какой-нибудь отморозок не схватил их пожитки. А Павел отправился добывать спиртное. В июле 1990 года в стране отменили «сухой закон», который действовал долгих пять лет. За это время разными суррогатами потравилась масса народа, однако выросла рождаемость и снизилась смертность. 24 июля, когда «драконовский закон» был отменен, продажи алкоголя резко поползли вверх, с каждым годом устанавливая исторические рекорды.
Павел подошел к магазину, и его охватила паника. Длинная очередь растянулась на десятки метров. Вечер пятницы, как никак…Народ активно затаривался на предстоящий уик-энд. Стоять, не меньше получаса, или даже больше. А там, в тёмном мрачном переходе, его дожидались жена, дети. Что же делать? Заявиться без бутылки? Не вариант. Попытаться пролезть без очереди? Дойдёт до мордобоя. Апеллировать к толпе бессмысленно – здесь всем срочно, все торопятся, как визжала толстуха в аэропорту. Вдруг Павел заметил мужика, который тащил тяжеленные сетки, набитые водочными бутылками. Мужичок капитально затарился и шёл довольный собой, напевая мелодию группы «Комбинация» про russian girls.
– Земляк! – окликнул его Павел. – Выручай! Тут такая ситуация…К нам гости нагрянули, а на стол поставить нечего. В очереди здесь до ночи простоишь. Будь другом, продай одну бутылку.
– Не могу! Самому надо! – ответил мужик, и почапал дальше, считая разговор законченным.
– Ну, погоди, земляк! Давай договоримся. Куда тебе столько за раз? Ведь лопнешь!
– Как куда? Я две бутылки за вечер – влёгкую!
– Да ну? Силён брат, уважаю! – восхитился Павел. – Мне до тебя еще далеко. Молоток! Неужто не выручишь, а?
– Ну ладно, так и быть. Пятнадцать рублей – и бери себе один «пузырь».
– Сколько? – удивился Павел. – Пятнадцать? Она ж в розницу десять рублей – штука.
– Я сказал – пятнадцать! Мне еще на курево надо.
– Что ж, ты делаешь спекулянт? Совесть у тебя есть?
– Не хочешь – не бери…– пожал плечами мужик. – Дело хозяйское.
Павел преградил дорогу алкашу.
– А ты не боишься, что я сейчас твои сетки шарахну об асфальт? Тут у тебя на «стольник», небось, добра-то? Литров пять? Придется отложить «загул», на неопределённый срок.
– Ладно, хрен с тобой! – психанул мужик. – Давай за «червонец».
Павел сунул бутылку в куртку, и заторопился назад, к своим. По дороге выстраивал линию разговора с родственниками, но потом плюнул на это дело. Страшно измотанный за прошедшие сутки, он не в силах был придумать некую стратегию, и решил, что всё само собой образуется. Авось…