— Дима, извини, что я тебе звоню, просто я не знаю, к кому ещё обратиться за помощью, — она была напугана, голос дрожал.
Я на полном серьёзе приготовился выслушать новые пикантные подробности нескучной жизни Никифоровых.
— Выкладывай, Василиса, — развязно-шуточным тоном выразил я готовность подставить себя под новый удар судьбы.
— А ты не мог бы зайти к нам и дать мне водички? Андрюша прицепил меня наручником к батарее и ушёл на дежурство. А меня жажда мучает, — она слёзно заскулила в трубку.
От нового расклада хотелось ржать и плакать.
— Давай я лучше милицию вызову, — предложил я.
— Ой, только не милицию, — заволновалась Вася. — Просто я голая здесь сижу. Мне только водички попить.
Я прикрыл трубку рукой и гнусно заржал коньком-горбунком. Голая баба сидит пристёгнутая наручником к батарее, просит водички.
— А телефон Андрюша, конечно, дома забыл? — саркастично спросил я.
— Нет, я попросила его оставить мне телефон, чтобы я могла вызвать помощь, если мне вдруг станет плохо.
— Ну вот тебе и стало плохо, почему ты мне звонишь, а не в скорую?
— Так мне ж только водички попить. Я не хочу, чтобы Андрея выгнали с работы. Они ведь всё там неправильно поймут.
— А я, значит, правильно пойму?
Она тяжко вздохнула:
— Ты же знаешь, что я люблю его.
— Да уж, — я тяжело переваривал чужую глупость. Васино отношение к делу несомненно попахивало безрассудной фанатичной привязанностью.
— А может ты подождёшь, пока он не вернётся с работы? — с надеждой спросил я.
— Очень пить хочется, Андрей оставил мне горшок, чтобы я в него писала, а потом пила, если захочу. Он меня так наказывает. Он теперь может и через два дня вернутся.
— Ну вот и вызовешь тогда скорую.
— Не вызову, — тоскливо взвыла она.
— Почему?
— Телефон скоро разрядится.
— Пиздец какой-то, — выругался я впервые при даме.
Дама грустно сопела в трубку:
— Принесёшь мне водички?
— А как я дверь открою? — огрызнулся я.
— А я тебя научу. У тебя в секции есть сейф, там Андрей запасные ключи хранит. А ключ от сейфа висит на кухне в верхнем левом шкафчике над плитой.
— Как у вас всё ловко схвачено, — похвалил я Васю.
— Это Андрюша придумал, чтобы, если ключи дома забудешь, можно было у соседа взять.
— Да уж, Андрюша вообще у нас мастер на всякие выдумки.
Вася рассмеялась, шмыгая носом:
— Да, он такой, — вздохнула она с облегчением, словно я уже бежал открывать все двери, поить её водичкой.
Оставался ещё последний вариант, не самый красивый, но и не самый глупый:
— Слушай, а давай, может, всё-таки подождём? Андрюша вернётся с работы, тогда и напоит тебя водичкой. А если у тебя телефон разрядится, то я завтра утром МЧС вызову. Ты ведь до утра потерпишь?
— Не знаю. Я уже готова мочу из горшка пить, так жажда замучила, — её голос зазвучал обиженно, словно я отказывал ей в банальной услуге.
А мне между тем мне предстояло вскрыть чужую квартиру, без спросу напоить жертву изверга, та добровольно приняла мучение, веря в благородные мотивы укротителя плоти.
— Ну хорошо, — я нахмурился, как всегда в таких случаях, когда деваться было некуда. — Сейчас я зайду.
И я повесил трубку, долго сидел тупо таращась на тучи за окном. Они сгущались, не предвещая ничего хорошего. Тяжело вздыхая, поднялся и поплёлся открывать все сейфы и двери. В душе моей по-прежнему теплилась надежда, что в скорости мне удастся урегулировать отношения с Никифоровыми, по возможности договориться с ними или помириться.
«Или они съедут в деревню, или Андрюшу подстрелят на работе, или Вася получит мозги от волшебника Изумрудного города, — думал я. — Что-нибудь должно случиться, обязательно произойдёт! — переживал я их оказию как личное горе. — Не бывает так, чтобы люди мучили друг друга годами, ещё и соседей в это втягивали».
Щёлкнул дверной замок, скрипнули петли, и я на цыпочках закрался в квартиру Никифоровых, воровато оглядываясь по сторонам. Страшнее всего мне казалось быть застигнутым врасплох на месте преступления. Я вслушивался в движение лифта за спиной, ловил эхо шагов на лестнице. Где-то брякнула дверь в подъезде или мне показалось?
«Надо побыстрее напоить эту сцыкуху и свалить», — думал я, скользя по тёмной прихожей, приближаясь к двери зала, где, судя по всему, и сидела на привязи влюбчивая пленница. Я дёрнул ручку, сделал шаг внутрь и обомлел.