Ощущение счастья, которое по природе своей не может мыслиться как цель стремлений человека, представляет собой, скорее, лишь побочный продукт достигнутой цели. Этот побочный продукт, этот эффект можно вызвать в том числе приемом этилового спирта. Б. А. Маки, директор Реабилитационного центра для алкоголиков при ВМФ США, утверждает: «При лечении алкоголиков мы нередко видим, что жизнь потеряла для них смысл». Одна моя ученица из Международного Университета США в Сан-Диего в рамках своих исследований, которые она затем использовала в диссертации, показала, что в рассмотренных ею 90 процентах хронических случаев тяжелого алкоголизма было явное ощущение бессмысленности. Поэтому неудивительно, что проведенная Крамбо групповая логотерапия алкоголиков, подразумевающая работу с экзистенциальной фрустрацией, была успешнее, чем традиционная терапия в контрольных группах.
То же касается и наркозависимости. Если верить Стенли Криппнеру, ощущение бессмысленности характерно для 100 процентов страдающих от наркозависимости. На вопрос, не кажется ли им все бессмысленным, утвердительно ответили 100 процентов опрошенных. Согласно данным аспирантки Бетти Лу Пэдлфорд, а также данным Шину и Фехтману, среди наркозависимых экзистенциальная фрустрация выявляется в два раза чаще, чем в контрольной группе. Опять же неудивительно, что Фрейзер, который использует логотерапию в своем Калифорнийском реабилитационном центре для наркозависимых, смог добиться успеха в 40 процентах случаев, а не в 11 процентах (средний показатель).
Согласно исследованиям Блэка и Грегсона из Новой Зеландии, преступники гораздо чаще экзистенциально фрустрированны, чем население в среднем. Эту картину дополняют успехи Барбера: при использовании логотерапии в работе с малолетними преступниками в реабилитационном центре в Калифорнии средний показатель рецидивов удалось снизить с 40 до 17 процентов.
Позволим себе сделать шаг вперед и порассуждать в рамках вселенского масштаба. Не пришла ли пора переориентации также и в области исследования проблемы мира на земле? Ведь, по сути, мы уже много лет как застряли на теории, утверждающей, что человеку свойственна агрессивность, будь то в понимании Зигмунда Фрейда или Конрада Лоренца. В этом вопросе мы по-прежнему остаемся на субчеловеческом уровне и не осмеливаемся перейти в измерение человеческого. Заглянув в измерение человеческих феноменов (в котором и находится воля к смыслу), мы легко поймем, что в конечном счете агрессию развивает или даже порождает именно фрустрация воли к смыслу, то есть экзистенциальная фрустрация, а также растущее ощущение бессмысленности — именно у человека, то есть на человеческом уровне, а не у животного.
Как теория агрессии в смысле психоанализа Зигмунда Фрейда, так и биологическая теория, основанная на сравнительной этологии Конрада Лоренца, игнорируют интенциональность, характерную для психики человека как такового. В измерении человеческих феноменов просто не существует такой агрессии, которая всегда присутствует в каком-то количестве, накапливается и в определенный момент заставляет меня как «несчастную жертву» разыскивать объект для ее вымещения и отреагирования. Даже если агрессия в большой степени обусловлена биологически и имеет психологическую подоплеку, на человеческом уровне мы позволяем ей возникнуть, мы позволяем ей перерасти (по Гегелю) в нечто совершенно иное: в ненависть! В отличие от агрессии, ненависть интенционально направлена на какой-то объект.