Пациент. Подождите… как странно… теперь я припоминаю… Да, когда мне было четырнадцать лет, я ездил с отцом во Францию; мы были в небольшом городе 14 июля, там был праздник, и вечером мы видели, как люди танцевали на улицах. Знаете, я не помню, чтобы после этого я еще когда‑нибудь чувствовал себя по — настоящему счастливым.
Психотерапевт. Да, вчера ночью у вас была возможность подхватить эту оборвавшуюся нить. Свобода, свет, счастье, танцы, которые вы видели, были для вас возможностью испытать что‑то такое, что вы уже однажды испытали и могли бы испытать вновь.
Пациент. Если я сумею переправиться через реку!
Психотерапевт. Да, вы сейчас на этом этапе: вы впервые осознали, что на самом деле не совершали никакого преступления, что есть город, где вы будете свободны, и что от лучшей жизни вас отделяет река, через которую можно переправиться. Там, в реке, не было крокодилов?
Пациент. Нет, это была обыкновенная река. Она была похожа на реку, которая была у нас в городе, я немного боялся ее в детстве.
Психотерапевт. Тогда там должен быть мост. Вы наверняка долго ждали, прежде чем его перейти. Теперь вопрос в том, что же еще мешает вам это сделать?
Это одно из тех важных сновидений, в которых предпринимается решительный шаг по пути преодоления болезни психики. Конечно, пациент еще не вполне здоров, но с ним произошло нечто очень важное: он почувствовал потребность в выздоровлении, ясно и живо представил себе жизнь, в которой он не преследуемый преступник, а свободный человек. Кроме того, он видит, что добраться туда можно, лишь переправившись через реку — древний универсальный символ, обозначающий принятие важного решения, начало новой формы существования — рождение, или смерть — отказ от одной формы и переход к другой. Видение города есть исполнение желания, но это желание — рациональное; оно обозначает жизнь; оно исходит из той части сознания, которая была скрыта и отчуждена от пациента. Это видение реально, так же реально, как все, что он видит наяву: правда, для того чтобы увериться в своем решении, ему еще необходимы одиночество и свобода спящего человека.
Вот еще одно сновидение на тему «переправы». Пациент — единственный в семье, избалованный сын. Родители сдували с него пылинки, восхищались им, считали будущим гением; ему все давалось легко, без усилий, начиная от завтрака, который мать приносила ему в постель, и кончая разговорами отца с учителями, которые всегда кончались фразой, что, по его убеждению, сын необычайно талантлив. И мать и отец смертельно боялись всякой опасности: ему не разрешали купаться, ходить в Походы, играть на улице. Иногда ему хотелось воспротивиться стеснительным запретам, но на что было жаловаться, ведь зато ему доставалось столько всего замечательного: восхищение, любовь и ласки родителей, так много игрушек, что их можно было выбрасывать, и почти полная защита от внешней опасности! Он и в самом деле был одаренным мальчиком, но ему так и не удалось встать на свои ноги. Главной целью его было не конкретное дело, а успех и восхищение окружающих. Так он стал зависимым от других и стал бояться.
Но именно потребность в похвалах и страх, возникавший когда ее не было, злили его и даже пробуждали в нем жестокость. Обратиться за помощью к психотерапевту его заставили затруднения, связанные с его детскими претензиями, зависимостью, страхом и злобой. Через шесть месяцев занятий' с психотерапевтом ему приснился такой сон:
Мне нужно переправиться через реку. Я ищу мост, но моста нет Я маленький, мне пять или шесть лет. Я не умею плавать. [Он и в самом деле научился плавать в 18 лет.] Потом я вижу высокого, темноволосого человека, который делает мне знак, что может перенести меня через реку на руках. [Река всего около полутора метров глубиной.] На минуту я обрадовался и позволил ему взять себя на руки. Когда он взял меня и пошел, меня вдруг охватил ужас. Я понял, что, если я не вырвусь из его рук, я умру. Мы уже в реке, но я собираю все свое мужество и, вырвавшись, прыгаю в воду. Сначала мне показалось, что я тону. Но потом я поплыл и вскоре доплыл до другого берега. И тот человек исчез.
Накануне пациент был на вечеринке, и вдруг его осенило: он понял, что все его интересы направлены лишь на то, чтобы завоевывать любовь и восхищение. Он почувствовал — впервые, — как это было по — детски, и понял, что должен принять решение: либо он будет и дальше безответственным ребенком, либо сможет принять болезненный переход к зрелости. Он понял, что не должен больше себе внушать, что все идет так, как должно быть, что он должен радоваться не успеху, а реальным достижениям. Эти мысли буквально потрясли его, и он уснул.