Вот так и служили земляки и ничего не скрывали друг от друга. Поэтому оглядев притихших товарищей, Иван стал вслух читать весточку из дома:
"Я работаю на заводе, поступила чернорабочей, но работала всего шесть дней, потом начальник цеха перевёл меня на станок. Ваня, я работаю на эвакуированном московском заводе, так что когда наши мужья снимут голову Гитлеру, мы поедем с тобой в Москву, и будем жить в своей столице.
Когда мы встретимся, милый? Жду тебя. Только что уложила Вовку спать, он драчливый - весь в тебя. Напиши только, что ты жив, и мне больше ничего не надо. Мы очень с сыном рады, когда получаем известия, что наш папуля жив. Может быть, будет та минута, когда ты и я будем держать нашего родного сына в объятиях и любоваться жизнью. Мне всего двадцать лет, и ты ещё молод - своё возьмём..."
Когда Герасименко зачитал своим товарищам в землянке полностью все письмо , воцарилась тишина, и что было на душе у сержанта - этого не расскажешь и не опишешь.
И он её сам нарушил:
- Эх, и жизнь будет, когда уложим проклятых фашистов. Мне, может, не придется её видеть, но Вовка мой не будет знать что такое фашисты, разве что по книгам. Какой он сейчас, сын?..
А потом продолжил:
- Сейчас бы сказали: "Иди домой" - не пошёл бы, раненый и то не пойду. Пока не очистим от них землю, всё равно нет жизни...
Саша Красилов поддержал его:
- Правильно, командир. Нечего нам сейчас дома делать. Скоро у меня должен родиться сын и он не будет видеть ужасов войны, я голову ради этого готов положить.
Лева Черемнов:
- Ну ты, Сань, не спеши помирать, нам еще много надо немцев поубивать. Я что ли за тебя буду эту работу делать? Э-э, нет, так не пойдет.
Тут к ним в дом вбежал запыхавшийся красноармеец Степан Дубина, вечный дежурный у взводного и санитар по совместительству, и с ходу сообщил, что сержанта Герасименко вызывает к себе командир взвода. Командир взвода младший лейтенант Поленский не стал крутить хороводы, а сразу же сообщил о задании, который ему выдал командир батальона капитан Герасев, о необходимости провести рекогносцировку левого берега реки Волхов в районе железнодорожного моста, идущего от станции Кириши.
- Иван, результаты ждут на самом верху, лично командир дивизии полковник Андреев поставил задачу. Видимо что-то серьезное скоро намечается. Скорее всего, наступление. Ты уж не подведи. Выяви расположение всех опорных точек и дзотов. И языка возьми, обязательно. Ну не хочется проводить разведку боем, столько бойцов положим. Но вот если не справишься, придется это сделать, приказ есть приказ. Лысенко и Селявина со своими отделениями тоже аналогичное задание получат, чуть в стороне от твоего района.
- Понял, товарищ младший лейтенант. Сделаем. Не в первой.
Тут вмешался в разговор стоявший все время рядом Дубина.
- Товарищ младший лейтенант. Разрешите обратиться.
- Ну чего тебе?
- Разрешите мне тоже с товарищем сержантом в разведку пойти?
- Так ты же, Дубина, в разведку ни разу не ходил?
- Я справлюсь, товарищ младший лейтенант. Все ходили из взвода, один я только не ходил. Ну, пожалуйста, товарищ лейтенант, мне стыдно в глаза товарищам смотреть, будто я ущербный какой-то. Разрешите! Я Вас не подведу!
- Ну ты не у меня должен разрешение спрашивать, вообще-то. Ну что, сержант, возьмешь бойца?
Герасименко молча окинул взглядом с головы до ног красноармейца, подумал, и, вздохнув, выговорил:
- А-а, черт с тобой, возьму. Будешь в арьергарде. Маскхалат то есть?
- Есть, товарищ сержант. Я его уже давно приготовил.
- Небось в медсанбате простыни спёр?
- Ну как можно, товарищ сержант. Все по правилам, ткань у старшины получал, где надо расписался за подотчетное имущество.
- Ладно. Беги давай, собирай снаряжение. Через 15 минут на инструктаж в нашем доме. Бегом!
Через сорок минут, в последний раз наметив маршрут предстоящей развnbsp;едки с наблюдательного пункта, откуда просматривалась неприятельская оборона, покинув траншеи переднего края, разведгруппа медленно поползла к реке Волхов. Вышли в ночь. Это время было выбрано не случайно. Ночь стояла лунная, видимость неплохая, и к утру как раз обследуют всю местность по пути и доберутся до основных опорных пунктов в левобережной части мостового сооружения, конечной цели разведки. На рассвете бдительность немецких часовых притупляется, чем и хотел воспользоваться Герасименко, подойдя к дзотам поближе.
Преодолев реку они поползли дальше по дну небольшой лощины. Разведчики двигались бесшумно, изредка преодолевая жидкие проволочные заграждения с сигналками в виде пустых консервных банок, развешанных на колючей проволоке.