— Ну.
— Вы же можете — переустановить их? Или вообще закончить по своей воле? А в военкомате были? Вы там объект приложения власти, это понятно… А чьей власти — вы думали?
— Ну там военкома.
— Ага. Лично военком решил вас обломать и туда позвал. Делать ему больше, садисту, нечего. Да где бы он был — если бы вас не позвал? Он ведь тоже подчиненный…
— А, — говорят. — Тогда это министр обороны. Или президент.
— Ага. А где бы был министр обороны, если бы 1 апреля и 1 октября не начинал очередной призыв? И пусть у нас будет президент-пацифист, тоже ведь будет заниматься призывом. Ибо где будет в ином случае? То есть понятно, кто объект власти, а субъекта как бы и нет…
— Но власть ведь всегда чья-то?
— А в пьесе? Кто-то царь, кто-то холоп — можно сказать, что царь властвует над холопом?
— По пьесе?
— Нет. По жизни.
— Нет. Властвует режиссер, или даже сценарист.
— Вот мы и подошли к понятию «отчуждение». Значит, есть пьеса, есть цари, но есть сценарий. И вот теперь — откуда он берется? Никто не писал его лично, но общество его производит. Вроде как пищеварение человека — оно ему присуще, но это не его решение, а так случилось до него… И большая часть общественных правил — случились до нас, за нас и без нас… Вы придумывали деньги? А государство? А традиции?
…И т. д. Кажется, ничего особо не переврал. И все понятно, начиная лет с десяти.
«Патриоты России», «враги России», «друзья России», «пожертвовать за Россию» — я немного серчаю с этой риторики, ибо не понимаю: а какая Россия имеется ввиду? Ибо если друзья, враги, жертвовать — это все касательно некоего образа, а он не бывает «вообще». Он все-таки определен, и эта определенность обязательно произносится. Ну, например, святая православная Русь, с колокольным звоном, с самодержцем. За такое уже можно жертвовать. У такого уже бывает — и друзья, и враги. Или наша советская родина — тоже тема.
Не просто кусок земли с такой отчужденной формой, как государство, вырабатывающим какой-то там ВВП, а действительное, взятое в отношении к идеальному. Может даже, скорее идеальное.
Вообще не понимаю, как можно быть фанатиком эмпирии — государства, этноса. Но очень можно быть — фанатиком проекта, должного и возможного, того, чего нет. Тогда и эмпирии с этого будет хорошо.
А патриоты «просто России» — какой-то бред. Ну предъявите проект, ребята. Когда отменяли СССР, имели ввиду некую «новую Россию» как нацию модернистского типа. Оглянулись — модерн помер. В том числе — нашим участием. Эмпирия осталась. То есть какие-то люди, трубы, какой-то, говоря по хайдеггорски, постав, включая и денежную наличность. Все это нужно охранять, налаживать, кормить, обворовывать. В 1990-х такая чисто реактивная деятельность почему-то называлась построением демократии, сейчас то же самое, оказывается, патриотизм.
Умирать за «путинскую Россию», даже если хочется помереть — редкого ума дело. Сам Путин — пойдет? А «команда Путина», как думаете?
Бывают культурные ситуации, где жертвенность — просто не комильфо. Вроде как пукнуть в приличном месте: не поймут. Представьте себе — жертвенный эффективный менеджер… Самоотверженный собственник…
А патриотизм? Ну а базар за патриотизм в отсутствии партийного идеала — последнее прибежище… идиотов.
Читаю в инете статью про то, как «национальные проекты» — наше все, и подняли страну в 2006 году.
Думаю про автора плохо.
Но вот статья кончается, и всякие анонимы пишут то, чего я думаю, правда, своим языком. Как водится: уебан, убей сибя апстену, аффтара в топку, и т. д. Ничего более не говоря.
И я на стороне автора.
Убить надо сначала форум. С автором как-нибудь потом разберемся.
Называется: форма одолела содержание.
Вообще полагаю главным содержанием интернет-статьи с форумом — саму ее форму, включающую этот форум. Ибо форум — это смерть той формы, в которой только и может состояться смысл. Ну представьте себе лекцию, куда заходит любой желающий, и совершенно свободно: ты, профессор, пиздос и хуирас… Почему — не скажу. И удаляется. Все.
Любая полемика всегда идет по уровню нижнего собеседника. То есть если кто-то поднял тему на условные семь баллов, кто-то на пять, а кто-то на три, круглый стол идет на уровне трех баллов. Самое лучшее, что могут все сделать — заткнуться и выслушать лекцию семибалльного товарища. После чего задавать ему вопросы в формате, который тому удобен. Плюс его право выставить любого за дверь. То есть полная диктатура лектора. И за круглый стол — с улицы не садятся.