– Да не бойся ты, заходи, – снова проскрипело из пещеры уже с ноткой раздражения.
Я, больше повинуясь голосу, чем осознанно, шагнул под своды пещеры и, пройдя метров три, оказался в небольшом зале, тускло освещаемом маслеными лампами. На стенах пещеры вперемешку висели шкуры, сушеные травы, на земле у стен лежали какие-то мешки и оружие. В центре зала горел костер, дым от которого почему-то уносило вниз дальше в глубину пещеры.
«Это пещера не такая, в которую я заходил в моем времени», – начал припоминать я.
– Совершенно верно, не такая, но та же – услышал я скрип, а затем увидел его источник.
Из темноты вышел сгорбленный старик, одетый в обычные для кочевника кожаную рубаху, штаны и сапоги. На голову был надет остроконечный войлочный колпак. На вид он был настолько стар, что определить его возраст я не смог. Как сказал Угэ, когда канглы пришли в эти степи, шаман уже жил здесь. Наверное, так и должен выглядеть человек, который прожил больше двухсот лет.
– Просто за тысячи лет пыль и земля, занесенная сюда ветром, уменьшили пещеру, – продолжил он приближаясь ко мне.
– Как ты узнал мое имя? – до меня не сразу дошло, что он читает мои мысли.
– Ну-у, настоящий провидец в отличие от тебя это я, – ответил он с усмешкой, – я видел, как ты входил в эту пещеру в грядущем, через две тысячи пятьдесят четыре года. Твое тело так и лежит во-о-он там, – показал он пальцем после того как швырнул в костер каким-то порошком. После чего от костра пошел густой дым сразу же заполнивший всю пещеру. Там, куда указал шаман, я сквозь дым увидел на земле вдоль стены лежащего и свернувшегося калачиком человека, в котором я сразу же узнал себя.
– За все это время, которое я здесь нахожусь, меня так никто и не нашел? – мне как-то стало очень жалко себя, то есть мое бывшее тело, так беспомощно лежащее на голой земле пещеры.
– То время, из которого пришел твой дух, еще не наступило, поэтому тебя там нет, это только грядущее, которое теперь не наступит никогда.
– Что-то я ничего не понял. А как ты смог тогда показать мне эту картинку?
– Это уже было. Твой дух был перенесен, и ты появился здесь в образе сына кагана. До твоего появления я четко предвидел все, но ты изменил будущее. И теперь, если я пожелаю снова узнать, что нас ждет, я не смогу. Я вижу, но вижу уже множество возможных вариантов будущего, и все они перемешались.
– Все-равно не понял. Если я изменил будущее, то как же ты смог увидеть, как я вошел в эту пещеру, и почему ты тогда сказал, что я, то есть мое тело, еще там?
– Я это сказал, насмехаясь над тобой, а видел я тебя еще до того, как ты начал менять будущее.
– Получается, что ты сохранил это будущее как видеозапись и теперь можешь показывать в любое время, – сказал я, совершенно забыв, что до изобретения магнитных носителей еще две тысячи лет. Но, к моему очередному удивлению, он просто кивнул и ответил:
– Я запомнил и теперь могу по желанию показать в любое время, но только здесь, в этой пещере.
– Ладно, эти временные парадоксы все-равно не разберешь, – сказал я, присев на большой мешок, прислоненный к стене пещеры, – но скажи, как я попал сюда?
– Понимаешь, еще до того как твой дух перенесся сюда, что-то стало происходить в этой пещере. Ты чувствуешь, как живая сила проходит через тебя? Так вот эта сила взбесилась, и я увидел, как твой дух появился и поселился в теле Богра, после того как его дух покинул его тело. Такое за триста лет моего пребывания здесь произошло впервые!
– А ты можешь сделать так, чтобы мое сознание снова оказалось в моем теле и в моем времени? – спросил я с начинающим меня охватывать сильным волнением.
– Могу, – ответил он с усмешкой и дальше спросил с интересом, – а меня там не было? Мне любопытно, сколько я еще могу прожить. Ведь то, каким ты меня видишь сейчас, я был и триста лет назад. Я уже тогда прожил почти девяносто.
– А ты разве не интересовался своим будущим? – спросил я.
Шаман вздохнув, произнес:
– Мое будущее для меня закрыто.
– Не было тебя тогда в этой пещере, – ответил я машинально, – разве, что… – Тут мне в голову пришла одна мысль, и я спросил – А на вершине этой скалы нет могилы святого?
Он, внимательно посмотрев на меня, коротко ответил:
– Нет, – и продолжил с легким раздражением, – я могу исполнить то, о чем ты просил, но только сначала реши, хочешь ли ты действительно этого?
Я хотел было уже крикнуть «конечно», но, увидев прищуренный взгляд шамана и его скривившиеся губы в ехидной улыбке, вдруг задумался: «А что и кто меня там ждет? Старенькая квартирка, требующая капитального ремонта. Работа с мизерной зарплатой. И? Ну и все! Правда друг у меня есть, армейский служак, которому я жизнь спас в Таджикистане, на свадьбу сына которого я и приехал в Тараз. Но у него своя жизнь, своя семья. У меня даже любовницы постоянной нет: не могу позволить себе такой роскоши. А здесь я молод и уже один из сильных мира сего! Может даже стану самым могущественным человеком в эту эпоху, если не убьют, конечно, в какой-нибудь очередной битве, если не отравят китайские шпионы, если не замочат наемные убийцы Хорезма или Парфии, если не заболею в суровых условиях степи, если, если, уж очень много если. Я вспомнил, что всего за семь месяцев моего пребывания здесь меня несколько раз чуть не убили. Вначале китайцы во время штурма, а затем в ходе битвы с ними у подножия гор, парфяне в бою у Маргуша. Сакман тоже мог бы запросто убить, если бы не тот странный волк. Кстати, мне Угэ сообщал о каких-то сходках вождей гузов и некоторых родов канглы. Он подозревает их в заговоре против меня и возможном сговоре с Коканом. Вокруг заговоры, смерть, постоянно нужно что-то активно предпринимать, чтобы не просто нормально жить, а элементарно выжить. Уж лучше быть второсортным врачом, тем более, что многие другие мои коллеги почти ничем не отличаются в профессионализме от меня, жить простой, но спокойной без всяких явных угроз быть убитым и умереть своей смертью от старости пусть даже в своей хрущевке».