- Ханьцы осадили нас в этом каменном мешке три дня назад. Усуни провели их солдат незаметно мимо наших дозоров, мы не ожидали их так скоро, не успели подготовиться, - закончил он с горечью.
- А почему мы враждуем с усунями, ведь ты тоже усунь, тем более из правящего рода? - поинтересовался я.
- Сейчас у них ханом сидит Фули, ставленник императора Лю Ши. Его окружение дуглаты из сторонников союза с империей Хань. Сторонники гуннов и противники подчинению Лю Ши убиты или бежали к канглы и сюда к нам.
- А что это за город?
- Этот город построили согдийцы год назад по приказу твоего отца. Они и сейчас здесь достраивают то, что не успели. Отец твой считал, чтобы успешно противостоять Хань, ему нужны были города, много городов. Опираясь на эти города, он хотел принудить Лю Ши к покорности, вернуть власть над всеми гуннами и править степью, а потом завоевать Парфию, чтобы свободно торговать с Римом. Но, загнав нас сюда, он погубил всех нас. Мы задохнемся в этой каменной могиле еще до того, как ханьцы ворвутся сюда. Это было самой его большой ошибкой, еще большей, чем его дурацкое благородство по отношению к Кокану. Ведь крылья кочевников - это кони, а коням нужна степь, там мы непобедимы! - заключил он возмущенно.
- А сколько ханьцев, как они вооружены и состав их войска? И что имеем мы? - перебил я Ужаса, пропустив его возмущения.
Он с одобрением посмотрел на меня и ответил:
- Армию ханьцев возглавляет генерал Чен Тан. С собой он привел три тысячи тяжеловооруженных всадников и десять тысяч конных лучников, все на великолепных лошадях маргианской породы, которые им продали саки. Есть еще семь тысяч пеших щитоносцев с копьями, три тумена легких копейщиков и шесть тысяч солдат вооруженных самострелами.
«Значит, их почти шестьдесят тысяч», - прикинул я.
- Нас три тысячи гуннов из числа «бешеных», которые остались от гвардии твоего отца, две тысячи воинов канглы, двести моих усуней и тысячу вооруженных гуннок.
- А сколько римлян? - «значит у нас дела совсем плохи, что вооружают женщин».
- Ты про тех рабов, которых прислали нам дахи2? Да если бы они были хорошими воинами, то не попали бы в плен...
- Ты думаешь, что они в воинском деле хуже наших женщин?
- Конечно! Все те женщины, которые сегодня утром погибли и той тысяче, которой еще предстоит умереть, хорошо владеют луком, есть которые не хуже многих «бешеных», а некоторые даже лучше, с расстояния в триста шагов попадают бегущей лисе в глаз. Такой была твоя покойная мать, - печально вздохнул он.
- Но сегодня они отбили атаку ханьцев у ворот - возразил я.
- Их пятнадцать сотен. И ты прав, они стойкие воины в ближнем бою, но в степи в них ханьцы быстро понатыкают стрел из своих самострелов еще до того, как они дойдут до врага. Они бьют даже дальше наших лучших стрелков. Мы и потеряли внешнюю стену из-за того, что ханьцы под прикрытием самострелов подошли к стене и смогли поджечь ее. Наши, даже лучшие стрелки, не могут сравниться с ними по дальности стрельбы.
«Мда-а, - подумал я, - дела у нас действительно совершенно плохи. Нас почти в семь раз меньше, чем китайцев. И что же теперь делать?»
Я встал и направился к единственной двери комнаты.
- Пойдем! - резко на автомате сказал я Ужасу и произнес я это как-то властно, с не терпящей возражения интонацией. Ага, рефлексы бывшего хозяина в действии.
- Постой, - остановил меня Ужас. - Ты сапоги не наденешь? - и показал глазами на пару коричневых «бутсов», лежащих на полу.
Я посмотрел на свои ноги - и действительно был не обут. Взял сапоги - они приятно пахли выделанной кожей - одев их, к удивлению, обнаружил, что обувь плотно облегала мои ноги, при этом она была очень удобна при ходьбе.
Я на всякий случай осмотрел себя. На мне были черные кожаные штаны и шелковая рубаха синего цвета с расшитыми на ней красными драконами.
«Штаны отечественного, гуннского производства, а рубашка, видимо, импортная, из Китая», - подумал я.
- А защитное снаряжение у меня есть?
- Конечно, - ответил мне Ужас, - и оно у тебя самое лучшее. Лучше, чем у саков, да и дахов тоже.
Глупый вопрос, я же принц, а теперь уже и хан самого воинственного народа в мире.
Он подошел к сундуку, при этом качнул головой, приглашая меня подойти. Через десять минут, разглядывая себя в зеркале, видел воина, экипированного не хуже средневекового рыцаря. Я был защищен одетой на мягкую, но довольно плотную кожаную рубаху полнорукавной кольчугой двойного плетения, спускающейся до половины бедра. Поверх кольчуги, в качестве дополнительной защиты, был одет войлочный панцирь с нашитыми на нее железными прямоугольными пластинами, защищающими грудь и спину. Такой доспех позже назовут куячным. Руки от локтя до кистей поверх кольчуги были защищены толстыми кожаными нарукавниками с широкими металлическими бляшками. Бедра и ноги также были защищены поножами. На широком, без всяких украшений поясе висел меч и большой нож, тоже в простых ножнах. На голову надет бронзовый литой шлем с кольчужной бармицей, хорошо защищающей шею. В завершении всего Ужас торжественно надел на меня ту самую золотую цепь с подвеской волка, а затем подал колчан со стрелами и лук длинной примерно в сто пятьдесят сантиметров.