- Богра, хватит ездить по кругу, уже голова кружится, - услышал я Иргека и Ирека, ехавших чуть позади меня.
- Что надумал, каган? - обратился ко мне Сакман, ехавший рядом. - Если мы начнем штурм сейчас, то к закату крепость будет полностью в наших руках. Но зная Артаву, я уверен, что к предкам сегодня уйдет и много наших воинов.
- Ты лично знаешь Артаву? - спросил я у него, остановив коня.
- Да. Мать Артавы на половину аланка. Она дочь бывшего вождя этого племени Арпана. Артава воспитывался в степях у своего деда. Мой отец и Арпан были дружны, мы часто ездили гостить друг другу, пока в наши степи не пришел твой отец. Арпан выступил против кагана Шоже, но был побежден и ему пришлось бежать к Сарматам. У Арпана остался здесь единственный сын, которого зовут Аспар. Сейчас он командует гвардией Артавы.
- Какой он, этот Артава?
- Силен, умен, безумно храбр в бою, как и все аланы. Во многом благодаря Артаве, Хорезм имеет мощную армию. Он способен успешно противостоять тохарам. По его приказу построены много новых крепостей у границ с нами и отремонтированы старые. Я думаю, нам было бы лучше дружить с ним. Как враг, конечно, он не сможет доставить большого вреда нам. Но имея такого союзника, мы получим много пользы от него.
- Я хочу поговорить с Артавой.
Сакман, даже не взглянув на меня, рванул коня в карьер по направлению к крепости.
Через минуту он уже стоял у ворот крепости, которые перед ним сразу же открылись.
* * *
Солнце клонилось к закату. Я сидел на коне и продолжал смотреть на ворота крепости.
- Да где же он? - сказал с нетерпением я, - может его убили?
- Вря-а-а-ад ли, - ответил, растягивая Ирек, - Артава не глуп, он прекрасно знает, что убийство посла - это страшное преступление. Посол находится под защитой богов и его убийство это оскорбление не только нам, но и богам. Тогда мы уничтожим эту крепость со всеми, кто там находится и разорим эту страну, а всех жителей убьем, и даже твоя доброта им не поможет, - закончил лениво он.
Тут ворота открылись и из них выехал Сакман, ведя на поводу верблюда. Посмотрев внимательней я увидел, что верблюд чем-то нагружен, а сам Сакман ехал как-то странно, все время качаясь в разные стороны. Наконец дождавшись, когда он подъедет, я понял, что он пьян.
- Ну и что он сказал? - спросил я.
- Он, и-ик, не хочет с тобой говорить, и-ик, - ответил он, - но благодарит тебя за то, что ты не разрушил его столицу и оставил жителей живыми.
- И что он так долго это тебе объяснял? - начал было сердиться я.
Сакман виновато развел в стороны руки, показывая, что не только говорили.
- А что на верблюде?
- Это, и-ик, подарки, моей маме.
Я посмотрел на пьяного Сакмана, которого от выпитого вина качало на коне в разные стороны как игрушку «Ваньку-встаньку» и думал: «Странно, что тот дарит подарки его матери, несмотря на то, что по факту они враги. И я могу в любой момент отдать приказ на штурм, и этот самый Сакман убьет кучу хорезмийцев и, возможно даже, самого Артаву». Но вслух сказал:
- Ладно, все, возвращаемся домой, - и, развернув коня, направился на север.
* * *
- Ты ошибся и ввел тем самым нас в заблуждение, чуть не погубившее все государство, - кричал Артава стоящему перед ним на коленях и опустившему голову до пола Фарасману.
Артава встал с трона и, спустившись по ступенькам, остановился у склоненной головы своего главного советника.
- Ты сказал нам, что каган гуннов боится и не собирается воевать с парфянами. Не успел ты уйти со всей моей армией, как кочевники грабят Маргиану, легко разбив их войско и получив у парфян огромную дань, они захватывают мою столицу и увозят с собой всю казну Хорезма и три тысячи ремесленников! Мало того: к ним попала в плен моя сестра! И только чудо спасло ее от грязных рук кагана Богра! Что ты скажешь в свое оправдание?
- Мой повелитель, - ответил Фарасман, не поднимая головы, - мне нет оправдания. И даже самое страшное наказание не загладит вины перед моим господином. Прикажи казнить своего раба, чтобы я не жил с таким позором, ибо горечь того, что я подвел своего повелителя легла невыносимым тяжким грузом на мой разум и сердце.
- Ты прав, Фарасман. Никакое наказание, и даже пожелай я казнить тебя, это не исправит твоей безмерной вины передо мной и Хорезмом. Но ты был прав, когда говорил, что от него исходит великая опасность. И потому я дарую тебе возможность еще послужить Хорезму и устранить последствия твоих ошибок. Мне нужен крепкий союз с Парфией и со страной Чин.