Я, посмотрев на них, тоже решил сойти с лошади.
В метрах в двухстах от нас «лавина» враз остановилась. От которой, убавив скорость, к нам приближался десяток всадников. По мере их приближения я увидел, что впереди всех ехал старик в синем кафтане. На голову, несмотря на жару, была надета меховая шапка. Старик, в отличие от вооруженной всякого рода оружием и защищенных броней свиты, был безоружен. На его поясе висел только длинный нож.
Старик и его свита, приблизившись, в метрах десяти от нас остановились. Вблизи старик выглядел еще старше, лет на восемьдесят. Его загорелое и обветренное лицо было высушено годами. Синий кафтан, надетый на нем, густо прошитый золотыми нитями, висел как на вешалке на его костлявом теле.
Да как же он ехал на лошади целый день, он же рассыпаться мог? И тут старик, будто прочитав мои мысли, легко, не хуже подростка-кочевника, спорхнул со своего коня и направился к нам.
Иргек и Ирек, приложив правые руки к сердцу, склонились перед ним и одновременно сказали:
- Приветствуем тебя, хан Баджанак.
Но хан, даже не взглянув на них, подошел ко мне и крепко обнял меня так, что кости захрустели.
«Ого, у шала-то силищи еще хватает», - подумал я с удивлением.
- Прости меня, мой внук! - проговорил он сквозь слезы.
«За, что?» - подумал я, с еще большим удивлением посмотрев ему в лицо, но сказать ничего не смог. Меня охватила робость перед ним. Несмотря на все его телесное тщедушие, от него исходила почти осязаемая аура власти и силы. От чего я и стал «тормозить».
- Прости, Богра, за то, что я не смог уберечь твою аже и свою дочь! - снова сказал он.
- Что случилось, хан? - враз выкрикнули Иргек и Ирек.
Баджанак повернулся к ним, на его лице появилось деланное удивление и вопрос, как будто он только сейчас увидел их стоящих рядом со мной.
- Мы советники и родственники вашего правнука, кагана всех кочевников и властелина Великой степи Богра, потомки младшего сына великого кагана Моде Иргек и Ирек, - проговорили они, снова склонившись перед ним.
Баджанак повернулся и посмотрел на меня, будто спрашивая: правда ли это. Я машинально кивнул.
Хан снова повернулся к близнецам и тихо произнес:
- Так вы еще не знаете? - а затем, уже обращаясь к стоящим позади меня тысячникам, сотникам и всей моей армии, неожиданно для его старческого тела громким и звучным голосом профессионального оратора выкрикнул:
- Так вы еще не знаете? Пять дней назад этот полукровка, сын ханьской шлюхи Шымыр, во главе двух туменов усуней и трех туменов ханьцев разорил кочевья саков и усуней принявших покровительство моего внука - великого хана Богра. Город, построенный его отцом - великим ханом Шоже - на реке Талас они сожгли и разрушили, а всех жителей, не успевших укрыться, убили. Они убили и мою дочь - Тураки!
Глава восьмая
- Вождь! Парман с остатками армии укрылись в Самарканде, - сообщил воин в желтом плаще, накинутом поверх золоченных доспехов.
Буюк, продолжая мрачно наблюдать за боем нескольких тысяч гуннов и канглы с девятью туменами, объединенной армии хорезмийцев и саков, махнул рукой стоящему рядом лучнику, который вскинул лук и пустил в небо горящую стрелу. В следующее мгновение все войско кочевников, повернувшись почти одновременно, вышло из боя и поскакало по направлению к городу.
Войско хорезмийцев остановилось и не преследовало отступающих. На это и надеялся Буюк, когда он с командирами армии согдийцев поняв, что сражение с двукратно превосходящей армией врага проиграно, решили вывести основные силы из боя, а кочевников оставить прикрывать их отход. Буюк надеялся, что командующим армией хорезмийцев должен быть опытный воин, прошедший десятки, если не сотни, стычек и битв с не прекращающими свои набеги кочевниками. И такой военачальник, прекрасно осведомленный о тактике кочевников ложного отступления для заманивания сил врага в ловушку, должен был побояться продолжать преследование отступающих воинов.
Буюк, уже направляясь в Самарканд в сопровождении посыльного согдийца и лучника, увидел, как от основной армии кочевников отделилось несколько сотен гуннов и, не сбавляя темпа, направились на северо-восток.
«Лошан наконец решился предать Богра, но у парня хватило достоинства дождаться окончания битвы», - ухмыльнулся про себя Буюк и, хлестнув коня камчой, ускорил его бег.
* * *
- Где Праман? - спросил Буюк у командира стражи западных ворот, в арку которых он въехал.
- В своих покоях, господин, - ответил он.