Выбрать главу
Ведь какие только мысли Не всплывают по дороге!.. А кибитка едет дальше. В той кибитке бледный, пыльный Юноша — черты такие Каждый видел, вероятно, На Кипренского портретах. Кто он и куда он едет? Неизвестно. Ведь в начале Девятнадцатого века Не узнаешь из газеты Про декабрьское восстанье. Разве только под дугою Однозвучный колокольчик Пробренчит о том невнятно… Вы б могли понять, наверно, Ощущение минуты: Смесь тревоги с любопытством, – Если в тишине домашней Вы романс про колокольчик Напевали потихоньку (Так всегда среди уюта Тянет в дальнюю дорогу), И внезапно перед домом Настоящий колокольчик. Прозвенел. Остановился. Слышен голос: «Барин дома?» И тогда в окно увидеть (С той же смесью любопытства И тревоги непонятной) Незнакомую коляску. А потом, спиной к лакею, Произнесть: «Я принимаю». И вошедшему в покои Объявить хозяйски чинно: «Мужа нету. Он в отъезде». А потом добавить просто: «Я вас знаю. По рассказам».
Вы б могли понять, наверно, Как заманчиво в гостиной, Сумерек не замечая, Слушать, затаив дыханье, Новый звук рассказов новых И украдкою из кресла Подмечать своеобразье Новых жестов, новых взглядов; И, боясь еще признаться, Видеть близость в незнакомом.
(Где я слышал этот голос? На пирушках «Арзамаса» Средь мундиров, синих фраков Ямбами перебивал он Пунша треск и звон бокалов? Или в бункере Берлина Спрашивал меня серьезно: «Пережить — и что же дальше?»)
«Снег и ветер, снег и ветер. Снег на шапках, на цилиндрах, На мундирах, на тулупах. Петр Великий руку поднял, Защищаясь от снежинок, А они танцуют в вихре И коню щекочут щеки. Ветер снегу помогает, Ветер шелестит плащами, Крутит перья треуголок. И теперь еще я помню Только снег и только ветер. Остальное — как в тумане: Ожидание без цели И рылеевские речи, Милорадович… Каховский… Никому не нужный выстрел. А потом — смятенье, залпы, И на льду, как точки, люди Мчатся, падают и тонут. Медный всадник, им вдогонку Гневно протянувший руку. Так бездарно получилось… Дальше все неинтересно: Как допросы, как судили, Как, прощался, надевала Мать на шею мне иконку, Как бежал, сюда приехал, Как дорогой пели птицы. Но одно доныне гложет: Так бездарно получилось. Понимаете, как трудно? Вы б могли понять, наверно…»
И свечи заплывший столбик, И внимательные брови, И картина в круглой раме (При свече не видно, что там), И кольцо на пальце бледном.
«Вам понятно?» — Мне понятно. «Вы согласны?» — Я согласна.

3

На заре туманной юности

Всей душой любил я милую…

Часто в жизни, как в романах, Первый взгляд решает дело. Если б требовалась схема, Я б сказал: совсем глубоко Где-то — может быть, и в сердце – От внимательного взгляда Остается след неясный, Вроде шрама иль укола. Там-то все и возникает, Там растет, пускает корни, Наливается и зреет. Наконец, когда созрело, – Очень долго ищет слова. Сразу слова не подыщешь. Вот меня ты уверяла, Будто все на свете просто. Если б знала ты, как долго, С замыслом уже готовым, Полному и строк и звуков, Надо мысль, мечту и память Напрягать до отупенья, Примерять и сомневаться, В лупу наблюдать за словом, Как Адам, искать названья Для вещей, для безымянных, И бродить по переулкам, И не знать, в каком обличье Наконец предстанет образ.
Вот он на траве пестрящей Развалился, смотрит в небо. Вырази единым словом, Что вокруг него творится — Точным словом, звонким словом, Не каким иным, а этим: Как голубизна струится. Как по капле жар крепчает, Как с пронзительным жужжаньем Синяя промчится муха, Как трава в изнеможенье Поникает или сохнет — И беззвучно просит влаги. Как опишешь эти злаки, Этот горький одуванчик, Эту клейкую смолянку, Одинокий подорожник? Шелестят, лучи вбирают, Распускаются и пахнут; Между стеблей копошатся Пауки, жуки, стрекозы, Муравьи, улитки, пчелы, Черви, гусеницы, мошки — Стерегут и убегают, Ползают, летят, стрекочут, Роются, сосут и тащат.
Белый мотылек порхает, — Просто так, без всякой цели; То сверкнет на глади неба, То на легкий лист присядет. То опять над ярким лугом В странном, ломаном полете И как будто насмехаясь Над симметрией, над смыслом. Так бы жить: не по кратчайшей, По прямой, логично, ясно, Устремлено, со значеньем, От осины до березы, За каким-то важным делом, Уважаемым, солидным, — А причудливым зигзагом, Самому себе нежданным.
Он следил полет капризный… Что он думал? Я не знаю. Вспоминал, быть может, локон, Черный локон у хозяйки, — Тот что справа, возле уха, — Как завит и чем надушен, Сколько волосков отстало, Не желая закруглиться.