— Да-да, поблагодарите дружинников…
Воспоминания Столетова прервал генерал Гурко:
— Будущая болгарская армия, Николай Григорьевич, должна с благодарностью помнить школу генерала Столетова…
Неожиданно, провожая взглядом проходившее ополчение, спросил:
— Извините, Николай Григорьевич, мое любопытство, нашел ли себе невесту поручик Узунов?
Столетов улыбнулся:
— Отыскал, ваше превосходительство, в Систово.
— Это хорошо, славянской дружбе надлежит крепнуть…
Поручик Узунов догнал ополчение под Адрианополем. Здесь его ждало письмо брата. Как и прежде, Василько подробно рассказывал о боевых делах в Забалканье, о ночном штурме первоклассной крепости Карс и что турки отступают, а Кавказская армия приближается к Эрзруму…
Мысленно Стоян увидел Василька, да так зримо, отчетливо, с его мягкой доброй улыбкой, открытыми светлыми глазами и ямочками на щеках…
На первом же привале Стоян сел за письмо брату.
В предместье Адрианополя Гурко остановил войска.
Вокруг города, к степному холмистому раздолью подходили дивизии, бригады, полки, батареи на конной тяге, зарядные ящики, фуры обоза, санитарные двуколки. Становились в море седого ковыля. И тотчас же ездовые разворачивали орудия жерлами на вражеский город.
Пятьдесят лет, со времен Русско-турецкой войны 1889 года не видели турки у стен Адрианополя такого скопления российских войск. И эта огромная армия генерала Гурко готова была идти на Стамбул.
Дивизии, бригады, полки охватили Адрианополь, ждут часа наступления… И тогда открылись городские ворота и делегация адрианопольских старейшин вышла навстречу русскому генералу.
Иосиф Владимирович сошел с коня, в окружении свиты и штаба подождал, когда делегация приблизилась. Ответил поклоном на поклон.
Городской голова в шелковом халате и зеленой чалме с подобострастной улыбкой заговорил, а рыжий турок-толмач переводил:
— Всемилостивейший Аллах наказал правоверных, и войска генерала Гурку-хана явились к городу светлого султана Абдул-Хамида. Мудрый и великий султан приказал не сопротивляться, сдать город Гурку-хану. Мы — пыль у ног великого султана и не смеем ослушаться его. Но мы просим милостью Аллаха мудрого и милосердного, не вели, Гурку-хан, своим аскерам занимать город. В городе нет таборов, они ушли с Сулейман-пашой.
Слушал Иосиф Владимирович, хмурился. Но вот он заговорил:
— Если в Адрианополе нет войск, гвардия не станет вступать в город. Город займет лейб-гвардии Московский полк, а комендантом назначаю генерала графа Шувалова. — Повернулся к свите: — Господа, определите дивизии и соединения на бивак согласно диспозиции.
С театра военных действий пришла радостная весть: войска генерала Гурко овладели Адрианополем. Российская армия готова начать марш к сердцу Оттоманской Порты.
По этому поводу в Санкт-Петербурге в Зимнем дворце давали бал. Гремела музыка, и все разговоры сводились к близкому скончанию войны. Царь не скрывал радости. Ухаживая за Долгоруковой, он бравировал:
— Нас отделяет от Константинополя всего сто пятьдесят верст. Представьте, Катенька, это как от Москвы до Рязани.
Государь говорил это своей возлюбленной Катеньке Долгоруковой, с которой его связывала десятилетняя любовь с той первой парижской встречи, Катеньке, ставшей после смерти жены Марии Александровны его морганатической женой.
Тогда, на балу, Александр наказывал Горчакову:
— В Сан-Стефано мы должны показать свой характер[36]. Надо поставить Европу перед свершившимся фактом.
День только начинался, а гвардия уже изготовилась: конные и пешие дивизии, бригады, полки, артиллерия. Двинулись из адрианопольского предместья по дороге, которая вела на Стамбул. Сопровождаемый денщиком и несколькими адъютантами, в сопровождении штаба и конвоя проскакал генерал Гурко, приветствовал войска на ходу. Ему дружно отвечали.
По данным разведки, турки не готовы к сопротивлению. Однако Иосиф Владимирович предчувствовал: взять Стамбул, столицу Оттоманской Порты, ему не дадут. Уже было известно, в защиту турецкой империи на Россию набросилась вся Европа. Европейская дипломатия даст бой российской делегации на конгрессе. Там постараются умалить победы российского оружия.
Становилось обидно за Россию и ее армию. Гурко не был политиком, он был солдатом и видел, каким трудом и какими жертвами давалась победа.
36
В Сан-Стефано близ Стамбула был заключен прелиминарный (предварительный) мир, завершивший Русско-турецкую войну 1877–1878 гг.